Процесс №2, перенесенный по требованию прокуратуры из Раменского в Подольский горсуд Мособласти «для обеспечения объективности», длился всего месяц, однако проходил, по данным участников, в довольно напряженном ритме. Председательствующий постоянно требовал, чтобы выступающие излагали свои аргументы яснее и короче, опасаясь «растерять коллегию», в которой под конец процесса все равно остались шесть основных и пять запасных народных судей.
Сторонам тем не менее не удавалось сдерживать свои эмоции. Гособвинитель страстно и проникновенно рассказывала присяжным о том, как сильно погибшая замглавы общественной палаты Мособласти «Женя» любила Андрея Кулакова, какими долгими и безрадостными были для нее проведенные без возлюбленного вечера и какие невероятные усилия предпринимала дама, чтобы разлучить чиновника с его законной женой. Господин же Кулаков, по версии обвинения, просто «использовал» подругу. Расчувствовавшиеся после таких речей свидетели и представители потерпевшей стороны падали в обмороки прямо в зале заседаний или в слезах выбегали наружу, после чего приставам приходилось ловить их уже на улице, успокаивать и возвращать в зал.
Защита господина Кулакова, не вдаваясь в детали тайной интимной жизни пары, пыталась убедить присяжных в том, что бывшему главе Раменского района не было никакого смысла избивать и душить свою подругу. Как поясняли адвокаты, на роковой встрече, состоявшейся в ночь с 1 на 2 мая 2019 года в припаркованном на окраине Раменского Mercedes ML-350 Евгении Исаенковой, господина Кулакова вообще не было. Как вспомнил сам подсудимый, эту ночь он провел у себя дома со своей официальной семьей — чиновник смотрел фильм «Вий», заснув уже под утро после окончания третьей серии.
Непричастность Андрея Кулакова к разыгравшейся в салоне ML-350 любовной драме подтвердила в суде его жена, консьержка дома, в котором живет чиновник, и 26 расположенных в микрорайоне видеокамер системы «Безопасный регион», не зафиксировавших перемещений подсудимого в течение всей ночи между праздничными днями. Прокуратура усомнилась в адекватности слов консьержки, предоставив суду справку о том, что она за четыре года до описанных событий посещала психоневрологический диспансер. Однако свидетель при помощи защиты отбила «атаку», пояснив, что ее обращения к врачам касались неврологии, а не психиатрии,— у дамы, по ее словам, просто болела голова, но рассудок при этом она не теряла.
Предметом особенно жарких споров стали биологические следы Андрея Кулакова, оставшиеся на теле жертвы. Например, частицы его кожи под ногтями погибшей. Прокуроры трактовали их как следы предшествовавшей убийству борьбы между преступником и жертвой, а защита убеждала присяжных в том, что эпителий под ногтями сохранился со времен последней встречи двух влюбленных, происшедшей за двое суток до гибели госпожи Исаенковой. По мнению адвокатов, вымыть до конца остатки биоматериала из-под накладных ногтей типа «шеллак», которыми пользовалась погибшая, едва ли сумел бы даже опытный врач-хирург перед операцией.
В качестве контраргумента господин Кулаков и его защитники напомнили суду, что на теле погибшей в гораздо большем количестве были обнаружены биологические следы другого мужчины — безработного жителя Раменского, покончившего с собой в алкогольном угаре за несколько дней до гибели госпожи Исаенковой. Однако суд отклонил предложенную версию, справедливо посчитав, что биоматериал самоубийцы мог попасть на труп убитой дамы уже в морге.
Стоит отметить, что Андрея Кулакова присяжные судили уже по второму разу. Вскоре после обнаружения тела Евгении Исаенковой он стал главным обвиняемым по уголовному делу о «бытовом» убийстве (ч. 1 ст. 105 УК РФ), отсидел под арестом два с половиной года, но в итоге был оправдан первой коллегией присяжных Подольского горсуда и вышел на свободу. Однако Мособлпрокуратура опротестовала вынесенный вердикт, заподозрив двух членов коллегии в необъективном отношении к подсудимому. В качестве обоснования прокуроры предоставили суду два приговора, из которых следовало, что один из присяжных был судим сам, а у другой заседательницы к уголовной ответственности привлекалась внучка. Надзорщики потребовали повторного рассмотрения материалов уголовного дела об убийстве, суд с ними согласился, а после того, как вторая коллегия была отобрана, Андрей Кулаков снова оказался в СИЗО.
Представляющий его интересы адвокат Артем Сарбашев заявил «Ъ», что выступал категорически против пересмотра. По его словам, представители Мособлпрокуратуры заранее знали о «проблемах» отобранных народных заседателей, однако специально умолчали о них в процессе, обеспечив себе «второй шанс» на случай оправдательного вердикта. В какой именно момент времени гособвинение решило «пробить» сомнительных присяжных через зональный информцентр МВД РФ, защите выяснить так и не удалось.
«Обеспечить равные права сторон в процессе с участием присяжных довольно сложно,— пояснил адвокат Сарбашев.— Ведь защита, не имеющая оперативных возможностей и полномочий, может только задавать вопросы кандидатам в присяжные и надеяться на то, что их ответы будут правдивыми. Даже если я каким-то образом выявлю, например, непогашенную судимость кандидата, “легализовать” полученную информацию в суде я все равно не смогу. У суда тут же возникнет вопрос, на каком основании защитник взялся за оперативную разработку человека, да еще и получил в свое распоряжение закрытые данные».
Обсуждение последствий обвинительного вердикта, на который у присяжных ушло три с половиной часа, назначено на 17 марта. Тогда, опираясь на выводы народных судей, гособвинитель запросит для подсудимого срок.
Экс-глава Раменского района убивал без любви