Чуть более 100 лет назад в революционном Петрограде разыгрались кровавые события – некие боевики устроили настоящую бойню в квартире, где собирались видные деятели Компартии Финляндии. Позже жертв расправы под торжественное пение Интернационала захоронили на Марсовом поле, а вот убийцы так и не понесли наказания. Заявлялось, что руководителей финской Компартии перестреляли контрреволюционеры.
Однако в реальности расправу устроили такие же большевики, которым надоело смотреть, как их лидеры купаются в роскоши.
Наделавшая много шума расправа произошла вечером 31 августа 1920 года. В особняк Бенуа на Каменностровском проспекте вошли семеро молодых людей с армейской выправкой. Они были вооружены маузерами и традиционными финскими ножами – знаменитыми финками. Один из боевиков остался стоять в парадной, остальные поднялись в квартиру № 116, где находился Финский рабочий клуб (известный также как клуб Куусинена – по фамилии лидера финских коммунистов). Именно здесь проходили заседания руководства Коммунистической партии Финляндии. Молодые люди достали маузеры, переступили порог квартиры и, не пытаясь дискутировать, перешли к делу. Первым несколько пуль в упор получил выходивший покурить Юкка (Иван) Рахья – один из основателей финской Компартии и родной брат Эйно Рахья, который сопровождал Ленина на его пути из Разлива в революционный Петроград. Схватившуюся за телефон секретаршу Лиису Саволайнен уложили выстрелом в затылок. Самый боевой из собравшихся, командир одного из отрядов финской Красной армии Юкка Виитсаари, пытался бросить в нападающих стул, но получил две пули в голову. Убийцы вели пальбу до тех пор, пока не кончились патроны в маузерах. В итоге на полу остались лежать 17 человек – 6 убитых и 11 раненых. Их наверняка добили бы ножами, но на шум стрельбы примчались находившиеся поблизости милиционеры, которые без особого труда повязали нападавших. У тех, во-первых, нечем было отстреливаться, а во-вторых, воевать с советской милицией боевики вовсе не собирались. У них не было претензий к большевикам и их власти просто потому, что нападавшие и сами были большевиками. Поэтому через некоторое время убийц отпустили. Да они и не планировали скрываться.
Для того чтобы понять причину случившегося, надо вернуться немного назад. В 1918 году, после победы Октябрьской революции, финские коммунисты тоже подняли вооружённый мятеж в отделившейся к тому времени от России Финляндии. Они заняли столицу страны Хельсинки и ряд ключевых городов на юге страны. Однако белые финны сдаваться не стали, и в стране началась гражданская война. Возможно, окрепни к тому времени советская власть в соседнем Петрограде – финны могли бы успеть получить помощь от единомышленников из России, и тогда история Финляндии сложилась бы совсем по-другому. Но в происходящее вмешалась Германия. Кадровые немецкие части в союзе с войсками Маннергейма выбили красных финнов из столицы. Война получилась скоротечной, но оттого не менее жестокой – обе стороны успели попрактиковаться в массовых расстрелах и чистках. Поэтому после поражения восстания, не надеясь на милосердие победителей, десятки тысяч красных финнов и членов их семей перешли границу и укрылись в Советской России. Тогда они воспринимали случившееся как временную неудачу и планировали через несколько лет вместе с пламенем мировой революции триумфально вернуться на родину. Так, в конце августа 1918 года в Москве состоялся учредительный съезд финской Коммунистической партии, а местом пребывания ЦК Компартии назначили Петроград. Также при партии создали тайную боевую организацию – предполагалось, что пока мировая революция не вспыхнула, её члены будут проводить диверсии в Финляндии, а после станут основой для новой финской Красной армии. Молодые финны жили в казармах и занимались военным делом, терпя вместе с прочими жителями революционного Петрограда разнообразные лишения – от холода в жилищах до элементарной нехватки одежды и голода. Зато верхушка финской Компартии обустроилась совсем по-другому. Айно Куусинен (жена Отто Куусинена) оставила после себя мемуары, в которых описала реалии быта финской коммунистической верхушки. «Ежегодно мы получали новую машину, разумеется, бесплатно; мы имели квартиру, дачу, шофёра, домашнюю прислугу – тоже совершенно бесплатно. Наша экономка, Александра Прохоровна Сельдякова, не умевшая ни читать, ни писать, служила до революции кухаркой в богатых русских семьях. Когда она шла для нас за продуктами, деньги ей были не нужны. Ранним утром перед продуктовыми магазинами выстраивались длинные очереди, и милиционер следил за порядком. Когда из магазина выходил покупатель, милиционер впускал внутрь одного человека. А наша кухарка проходила без очереди. Она предъявляла милиционеру наши книжечки, тот кричал: «Пропустите, дайте дорогу!» Мы никогда не платили ни копейки, за нас платило бесклассовое общество», – с горькой иронией вспоминала Айно Куусинен.
Другими словами, не дожидаясь победы коммунизма, большевистские лидеры обустроили сами себе коммунистический рай в первые же месяцы после захвата власти. В частности, в Петрограде финские партийные боссы предпочитали обедать не иначе как в знаменитой «Астории». Понятно, что это вызывало недовольство у рядовых членов финской Компартии. Плюс ко всему по казармам поползли слухи, что ЦК Компартии успел вывезти из Хельсинки золотой запас финского государственного банка – и сплетни эти нельзя было назвать совсем необоснованными. Та же Айно Куусинен вспоминала, как один из приударивших за ней руководителей финской Компартии продемонстрировал свои возможности – «под кроватью и в шкафах были целые мешки с бумажными деньгами царского времени, по его словам, «на миллион». А Отто Куусинен, отправляя курьера в Германию, запросто снабдил его вместо денег четырьмя крупными бриллиантами, которые, завёрнутые в потёртый носовой платок, он вытащил из кармана.
Мёрзнущих и голодающих финнов столь стремительное перерождение собственных старших партийных товарищей ужасно раздражало. Попытки повлиять на ЦК Компартии словом успеха не имели – сверху вниз последовали недовольные окрики. И вот тогда молодые боевики решили перейти к делу и просто-напросто перестрелять «господ из «Астории», которые «предали революцию». Горячие финские парни устроили налёт на «клуб Куусинена», и только случайным образом под их пули не попали главные лица Компартии: кто-то заболел, кто-то опоздал на заседание.
В итоге советская же власть оказалась перед чрезвычайно трудным выбором. Замолчать ситуацию было невозможно – слишком уж громкая получилась бойня. Но и рассказать, как всё обстояло на самом деле, было тоже нельзя. Русские большевики «перерождались» столь же стремительно, как финны, и внутри Российской компартии бродили ровно те же настроения. Поэтому, подумав пару дней, партийное руководство свалило трагедию на лахтарей, «мясников» – так на языке пропаганды тех лет называли белых финнов. «Созданная по горячим следам для расследования дела комиссия под председательством тов. Дзержинского сразу напала на хитро обдуманный план и тонко сплетённую нить заговора финских белогвардейцев», – сообщала пресса. Лахтари, конечно, были совсем не ангелы – чего стоила только устроенная ими в Петрограде серия терактов. Вот только к этому конкретному преступлению они никакого касательства не имели и, наверное, сами удивились, узнав, на что якобы способны.
Похороны убитых состоялись на Марсовом поле при огромном стечении народа. Звучали Интернационал и пламенные речи. Пушки Петропавловки дали прощальный залп, а над толпой поднялся лозунг: «Через трупы товарищей финнов – вперёд к коммунизму». В честь Ивана Рахья назвали железнодорожную станцию и посёлок во Всеволожском районе Ленинградской области.
А что же стало с убийцами? Как выяснилось уже в наше время, они получили по пять лет лишения свободы и были отправлены из Петрограда в Бурятию – вроде как в ссылку, после чего почти сразу амнистированы к годовщине Октябрьской революции. Неудивительно: советская власть явно нуждалась в столь безбашенных людях, преданных идеям коммунизма. Единственными ответившими за преступление своей головой стали финские коммунисты из числа интеллигенции – супруги Войто и Элвира Элоранта. Это у них на квартире собирались боевики, там звучали призывы к действию, и, хотя сами супруги Элоранта в бойне не участвовали, чекисты сочли, что именно они «задурили голову молодёжи». За это их и расстреляли.
Как большевики убивали друг друга в Петрограде