До сих пор одной из самых обсуждаемых тем, связанных с Великой Отечественной войной, в России остаются так называемые штрафбаты. В своё время их провозгласили неким людоедским отечественным ноу-хау, хотя позже историки уточнили: штрафников активно использовали и наши враги. И не только нацистская Германия. В ноябре 2021 года исполняется 80 лет с момента первого использования на фронте специально созданного финского штрафбата.
Финский штрафной батальон был создан в конце августа 1941 года. К тому времени финская армия уже больше двух месяцев участвовала в боях на стороне гитлеровской Германии, успешно развивая наступление в Карелии. Однако спешно сформированные в помощь регулярным частям отряды из милиции (войск НКВД) и добровольцев дрались хоть неумело, но отчаянно, отчего наступавшие финны несли серьёзные потери. Для небольшой страны они скоро стали выглядеть катастрофически, а поэтому уже к августу финское командование начало, что называется, скрести по сусекам. Так, в голову кому-то из финских генералов пришло решение создать штрафной батальон из числа заключённых, которым предоставлялась возможность кровью искупить свои прегрешения перед родиной. Часть была названа 21-м специальным батальоном и подчинена 26-му пехотному полку. Предполагалось, что если опыт участия штрафников в боях окажется удачным, то эту практику расширят.
Батальон получил название «Чёрная стрела» – на рукавах штрафники носили чёрный шеврон в виде стрелки. Также его именовали отрядом Пярми, по имени командира части Никке Пярми. Это был финский националист ещё с дореволюционным стажем. При рождении он получил имя Николай, но оно казалось ему чересчур русским, в связи с чем в зрелом возрасте он переиначил его на финское Никке. С Россией Пярми начал воевать ещё с 1914 года – когда Российская империя вступила в Первую мировую войну, Пярми в числе других финских националистов выехал в Германию, где прошёл обучение в школе егерей, и принимал участие в сражениях Первой мировой войны на стороне кайзеровских войск.
Позже, во время финской гражданской войны, он стал командиром организации так называемых шюцкоров (охранных войск) одного из районов страны. В шюцкоры шли наиболее «отмороженные» националисты, и правильнее всего было бы сравнить их с немецкими штурмовиками. Несмотря на свой солидный возраст – к 1941 году Пярми исполнилось уже 54 года, – известие о начале войны с Советским Союзом он встретил с юношеским энтузиазмом. А когда ещё и получил официальное извещение о вступлении в должность командира батальона, по словам его внучки и биографа Ээвы-Кайсы Ахтиайнен, дед «запрыгал как жеребёнок на летнем пастбище». Впрочем, радость его оказалась преждевременной.
«В населённом пункте Кумса солдаты батальона обнаружили русский водочный склад, который полностью опустошили и, будучи пьяными, создали неразбериху, что привело к ненужным жертвам». В общем, уголовники в форме обнаружили у себя под носом запасы водки и рванули на штурм
В штрафной батальон набирали заключённых финских тюрем. Им обещали прощение всех грехов и возможность вернуться после войны к мирной жизни уважаемыми членами общества. К концу августа в состав батальона вошли 550 человек. Однако финны не учли, что на фронт захотят попасть не только уголовники. К тому моменту в тюрьмах Финляндии томилось немало политических заключённых, основную массу которых составляли «красные» финны, проигравшие гражданскую войну и осуждённые победителями за реальные или придуманные преступления в ходе боевых действий. В результате таковых среди записавшихся в батальон оказалось едва ли не треть, в том числе сразу 25 бывших командиров Красной гвардии. Немудрено, что как только вчерашние узники оказались за воротами тюрем и получили форму и оружие, они тут же начали бежать. Батальон формировался в городе Рийхимяки, и здесь из него дезертировали первые семь человек во главе с коммунистом Юрьё Лейно. До этого он год просидел в финском изоляторе, а сбежав из части, привычно перешёл на нелегальное положение. Кстати, забегая вперёд, можно отметить, что именно Лейно из числа всех участников штрафбата сделал самую впечатляющую карьеру: когда Финляндия в 1944 году заключила сепаратный мир с СССР и легализовала Компартию, Лейно вышел из подполья, участвовал в выборах 1945 года, стал депутатом парламента и возглавил в итоге министерство внутренних дел. На этом посту Лейно проявил себя человеком, предельно лояльным к Советскому Союзу – в частности, в 1945 году он передал СССР 20 человек из списка российских эмигрантов, которых в СССР считали причастными к шпионской и террористической деятельности против нашей страны в годы войны. Все они получили от 5 до 25 лет лагерей, частью вернувшись в Финляндию после смерти Сталина. Пост министра Юрьё Лейно покинул в 1948 году.
Но до этих событий в 1941 году было ещё далеко, и сослуживцам Лейно по батальону только предстояло попасть на позиции. По мере продвижения к фронту часть редела: проливать кровь уголовники не желали, а потому 80 человек просто сбежали. Остальные в конце концов добрались, и 3 ноября у «дьяволов Пярми» наконец-то состоялось боевое крещение. В частности, штрафники в ходе внезапной атаки захватили посёлок Кумса в Медвежьегорском районе Карелии. Любопытно, что нападение оказалось неожиданным не только для советских солдат, но и для финского командования – коллеги по фронту даже не успели приготовить гранатомёты для поддержки атаки, когда финские штрафники уже ворвались на окраины Кумсы. Один из расчувствовавшихся прапорщиков позже даже написал по этому поводу стихотворение. В переводе Ilta Sanomat оно звучит так: «Отчаянно бьются ночью ребята, пусть русские больше пощады не ждут. Как и раньше бывало, Пярми солдаты на дело любимое снова идут». Насчёт «любимого дела» стихоплёт не соврал – собственно, именно этим и объясняется проявленный неудержимый «героизм». В полковом журнале самого батальона захват описан очень сухо и беспристрастно расставляет все акценты: «В населённом пункте Кумса солдаты батальона обнаружили русский водочный склад, который полностью опустошили и, будучи пьяными, создали неразбериху, что привело к ненужным жертвам». В общем, уголовники в форме обнаружили у себя под носом запасы водки и рванули на штурм, не считаясь ни с какими потерями.
Впрочем, больше штрафбату склады с водкой на боевом пути не попадались. Потому неудивительно, что известиями о финских штрафниках вскоре начали пополняться советские боевые сводки. Историк Анатолий Овчинников цитирует журнал боевых действий одной из советских частей, воевавших в Карелии: «На нашу сторону перешли два финских перебежчика из нового батальона, сформированного из отпущенных из тюрем политзаключённых и осуждённых дезертиров». Понятно, что на советскую сторону переходили прежде всего всё те же «красные финны», которым после проверки вручали в руки винтовки и ставили в строй уже бойцов РККА. Часть из них, кстати, вошла в состав советских ВДВ, предназначенных для диверсионных действий в тылу врага.
В итоге раздосадованный Пярми изгнал из батальона всех «политических» и оставил только уголовников, которым доверял куда больше. Но в результате от первоначального списочного состава в батальоне осталась только четверть солдат, отчего боеспособность части совершенно упала и на фронте использовать штрафбат уже не получалось. После этого «Чёрную стрелу» отправили охранять коммуникации, а Пярми, воспользовавшись тем, что 5 мая 1942 года ему исполнилось 55 лет, заявил, что он слишком старый для фронта, и ушёл в отставку.
Его сменщик Арво подходил для этой должности – в биографии Картано был, к примеру, эпизод жестокого подавления бунта в одной из финских тюрем. Батальон был расквартирован в захваченном карельском Олонце и вынужден был охранять участок протяжённостью 20 километров. Арво Картано пытался поддерживать порядок в вверенной ему части самыми радикальными методами, в результате в июне 1943 года был уволен с должности командира за отвратительное обращение как с пленными, так и с собственными подчинёнными. В 1944 году Советская армия перешла в масштабное наступление, начав освобождение Карелии и Карельского перешейка. Финские уголовники воевать с русскими до последней капли крови в таких условиях не собирались. Батальон просто-напросто разбежался.
«Угнали грузовик, военная полиция попыталась остановить, но, увидев в кузове 30 человек с автоматами, поняли, что не надо ссориться, отошли в сторону. И часть дезертиров спокойно уехала на Сайменские озёра отдыхать. Там огромное количество островов, разные коттеджи, и они там засели до сентября, и только после перемирия как-то начали легализоваться», – рассказал о последнем «героическом» деянии финского штрафбата историк Баир Иринчеев.
Первый командир батальона Никке Пярми проживёт до 1957 года и скончается от рака в возрасте 70 лет. Его сменщик Арво Картано за свои художества в годы войны получил в 1947 году полгода тюрьмы.
Как ходили в бой финские «штрафники»