Мой румынский гид оказался человеком разговорчивым. «Румыния – это фантасмагория, – втолковывал мне он. – При социализме магазины были пусты, но зато мы воздвигли самое большое здание в Европе. Народный дом, куда представитель народа попасть не мог. Сейчас там парламент, телевидение, Конституционный суд и куча других контор, а здание не заполнено даже наполовину. Потом у нас была так называемая телереволюция. Сутками вещали о каких-то террористах».
«Застрелили 400 человек, в том числе двух генералов, но ни одного террориста не нашли и не осудили. А сейчас сюрреализм сменился абсурдом. Магазины забиты, а купить снова ничего нельзя».
Да, основатель литературы абсурда Эжен Ионеско не случайно был румыном. Впрочем, склонность к парадоксальному мышлению, похоже, в крови у всех его соотечественников. Недавно румынские экономисты изобрели термин «турбокапитализм», посвятив ему не одну научную работу. Правда, по сути же ничего нового за ним не стоит. Народ выразил смысл нового учения одной фразой: «Сколько бы классов ты ни окончил, значение имеет только S-класс».
За последние десятилетия в Румынии произошло расслоение на бессовестных, готовых идти по трупам нуворишей и тех, для кого наличие или отсутствие товаров в магазинах мало влияет на уровень жизни. Образование и здравоохранение никак не могут вернуться на социалистический уровень. Всё это очень узнаваемо.
Соответствует новому правящему классу и политическая элита. Она, как в Европе и положено, полностью демократическая. Либеральные демократы сменяются социальными. Но правление и тех и других рядовые граждане определяют одним словом – «коррупция». Вероятно, не случайно президентом страны в итоге острой борьбы выбрали представителя крохотной общины – этнического немца…
Брынза, вино и виттон
При этом страна всё же заметно меняется к лучшему. В начале 90-х мне довелось оказаться в Бухаресте – он выглядел как город-призрак. Вокруг царила тотальная нищета – прекрасные ботинки можно было купить за доллар. Сегодня в Бухаресте толпы народу и проблемы с парковками.
Преобразования румыны связывают с вступлением в ЕС. Но чем дальше, тем громче звучат голоса критиков этой идеи. Да, в Румынию приходят инвестиции и создаются новые производства – всё благодаря дешёвой рабочей силе. Хотя часто они крошечные. Как производство чемоданов «Луи Виттон», ни один из которых не остаётся в стране. Потому что цены в Румынию тоже пришли европейские.
Румыния отдаёт в Европу самое дорогое – молодёжь. Из 19 млн 5 млн трудятся за рубежом. Школьное образование и мощный репетиторский бизнес заточены под изучение языков. Кто же кому должен?
Если отбросить европропаганду – обязаны румыны сами себе. Больше всех в ЕС в этом году собрали пшеницы. Не разучились делать брынзу и вино. Но особенно поражает туризм. Местные аэропорты превратились в международные. Долететь в маленькие городки можно буквально за копейки. А там весь спектр удовольствий. Салоны эротического массажа возникают по соседству с аэропортами. При этом понятно, что «массаж» – это только прикрытие.
Реальные деньги приносит и обычный туризм. Замок Дракулы посещают миллион человек в год. Это кормит не только посёлок при нём, но и китайскую деревню, поставляющую сюда сувениры. При этом общеизвестно, что никаким вампиром господарь Влад Цепеш не был и в самом замке даже не бывал.
НАТО – да, Молдавия – нет
Румыния не перешла на евро: не может выполнить нормативы по инфляции и дефициту бюджета. При этом бежит впереди европейского паровоза, тратя на военные нужды 2% ВВП. Зачем?
Оказывается, следует в тренде НАТО, объявившего Россию главной угрозой. Впрочем, коллега-журналист уточняет: в реальности румынские политики гораздо лучше относятся к России, чем демонстрируют. При социализме, кстати, было наоборот.
Вот и тему присоединения Молдавии в Румынии многие называют искусственно преувеличенной.
– Нам эти политические игры ни к чему, – говорит владелец пансиона Мариус. – Мы, трансильванцы, и Румынию не хотим, а тут ещё Молдавия. Где брать деньги на её развитие? К тому же посмотрите – везде в мире тенденция к разъединению. Взять хоть ту же Каталонию.
С ним не согласен политолог Даниэль Цикендельян. «Большинство румын за присоединение Молдавии, – заверяет он. – Но желание надо отделять от возможности. В 1992 году такой шанс был. Сейчас уже ни одного. Мы в ЕС, а у них Приднестровье. К тому же ментально молдаване ближе к России. Кроме того, они вряд ли смогут вписаться в Европу со своей отсталой, преимущественно аграрной экономикой. Да и братские церкви не захотят такой коллизии. Ведь 85% румын православные».
Последнее обстоятельство важнее экономических и политических. Известный российский экономист Александр Аузан считает, что именно на нём ЕС споткнётся в Румынии, Болгарии и Греции. Впрочем, именно религиозная тема может стать и мостиком к налаживанию более прочных отношений между Россией и Румынией, которые пока что практически на нуле.
Как и многое другое в настоящей стране Румынии