Глубокая рецессия, связанная с Covid-19, переформатировала экономику большинства стран. Но текущие частные и официальные прогнозы, если они верны, предвещают большинству экономик возвращение к предыдущим пикам не раньше конца 2022 года. Многое будет зависеть не только от развития пандемии и эффективного развертывания терапевтических средств и вакцин, но и от денежно-кредитной и налоговой политик. Таким образом политики и аналитики обратились к истории в поисках эффективных ответных мер на пандемию.
Все рецессии различаются по своей природе. Несколько послевоенных рецессий в США последовали за ужесточением денежно-кредитной политики Федеральной резервной системой США для сдерживания роста инфляции. Глубокие рецессии 1973-75 и 1981-82 годов последовали за крупными нефтяными потрясениями (когда экономика больше зависела от импорта энергии, чем сейчас). А рецессия 2001 года наступила после того, как лопнул пузырь доткомов.
Великая рецессия в Америке 2008–2009 годов, напротив, вызвана кризисом, причиной которого стало чрезмерная закредитованность финансовых институтов. В США проводилась последовательная политика предоставления жилищных кредитов людям, которые не имели права на них, в результате чего цены на жилье и коэффициенты долга домохозяйств выросли до неприемлемого уровня. Последующее снижение цен на жилье и волна банкротств и безработицы ударили по совокупному спросу, что привело к третьей крупной рецессии послевоенной эпохи.
Наконец, рецессия Covid-19 возникла в результате беспрецедентных мер изоляции, которые остановили всю личную («несущественную») экономику. То, что началось как массовый шок со стороны предложения, быстро превратилось в дефицит спроса из-за быстрого роста безработицы, высокого уровня неуверенности в перспективах восстановления, покупок только через интернет и накопления личных сбережений.
Глубокая рецессия обычно сопровождается быстрым восстановлением, о чем свидетельствуют годы роста ВВП выше 4% в 1970-х и 1980-х годах. Точно так же за умеренными рецессиями — например, в 1990–1991 годах — обычно следует относительно более медленное восстановление.
Однако за Великой рецессией после 2008 года последовали восемь лет половинного (2%) годового роста. Такое же сильное восстановление, как и восстановление после предыдущей глубокой рецессии, позволило бы сэкономить примерно 20 миллионов рабочих лет за четыре года. Есть много возможных объяснений этой низкой производительности. Во-первых, попытка правительства реорганизовать широкие области экономики с помощью закона о защите пациентов и доступном здравоохранении (Obamacare), реформы банковского сектора и регулирования энергетики вызвала большую неопределенность и препятствовала найму и инвестициям. Во-вторых, политическая реакция подорвала стимулы к работе.
Великая рецессия запустила серию монетарных и фискальных мер по стимулированию экономики. У ФРС было достаточно возможностей снизить целевую процентную ставку с 5% до нуля, и она осталась там там на семь лет, приведя к покупке активов на сумму около $3 триллионов в виде казначейских облигаций и обеспеченных ипотекой ценных бумаг. Но последовала и «обратка». Вливание еще одного триллиона долларов к излишку резервов, по которым ФРС выплачивает проценты — мало что дает для экономики.
В 2007 году отношение долга США к ВВП составляло 35%. После финансового кризиса США предприняли фискальные меры, включая пакет стимулов на сумму $800 миллиардов в 2009 году, законопроект о налоговых льготах и пособиях по безработице аналогичного размера в 2010 году и другие меры, в том числе программу «Деньги за драндулет» на $3 миллиарда. К 2013 году отношение долга к ВВП увеличилось более чем вдвое, достигнув 72% . В конце концов администрация Обамы умудрилась получить самый большой бюджетный дефицит среди всех администраций со времен Второй мировой войны — хотя администрация экс-президента США Дональжда Трампа теперь побила и этот рекорд.
Кейнсианцы на протяжении всего периода после 2008 года ожидали гораздо более сильного восстановления, чем оно оказалось (действительно, экономисты администрации Обамы оперировали расходами, в три раза превышающими текущие академические оценки). Тем не менее, многие политические решения не оправдали ожиданий. Среди основных ошибок было то, что Барак Обама не принял разумные рекомендации по сокращению дефицита, предложенные его собственной комиссией Симпсона-Боулза.
До Covid-19 безработица находилась на историческом минимуме, инфляция — под контролем, а долговое бремя домохозяйств — намного ниже по отношению к ВВП, чем до Великой рецессии. Корпоративный долг вырос, но расходы на обслуживание являлись управляемыми. У ФРС было меньше возможностей для снижения ставок, и ее баланс увеличился примерно до 4 триллионов долларов. При президенте Дональде Трампе дефицит федерального бюджета и долг оставались огромными по стандартам мирного времени.
В ответ на пандемию ФРС быстро приняла политику нулевой процентной ставки, поддержала несколько рынков и увеличила баланс до более чем $7 триллионов. Фискальные меры, принятые Конгрессом для поддержки предприятий и домашних хозяйств, уже составляют несколько триллионов долларов. А Трамп издал распоряжения, направленные на отсрочку уплаты налога на заработную плату и на обеспечение дополнительных выплат домохозяйствам. Администрация нынешнего американского лидера Джо Байдена и Конгресс, вероятно, начнут вводить крупные налоги и дополнительное регулирование.
Поскольку восстановление после рецессии 2008 года оказалось весьма медленным, несмотря на сильное восстановление фондового рынка, немногие в начале этого года думали об этом как о модели реагирования на еще одну серьезную рецессию. В долгосрочной перспективе люди вспоминают о различиях в темпах экономического роста, когда хотят сделать вывод из уроков прошлого.
Во время рецессии Covid экономические условия слишком тесно связаны с траекторией пандемии, чтобы можно было с уверенностью прогнозировать курс восстановления. Спад производства и занятости значительнее и происходил намного быстрее, чем во время Великой рецессии, и раннее V-образное восстановление, похоже, замедляется и, вероятно, продолжится более скромными темпами. Вероятные долгосрочные последствия — огромные потери для малого бизнеса и человеческого капитала (из-за безработицы и обучения через интернет); больше постоянной работы на дому; ускорение цифровой трансформации; повышение концентрации и снижение конкуренции.
Предварительные уроки, основанные на академических исследованиях, показывают, что директивным органам следует отложить введение нового регулирования до восстановления экономики, сосредоточившись на снижении налогов и реализации заслуживающего доверия плана бюджетной консолидации, чтобы избежать коллапса при наступлении следующего крупного кризиса.
Какие выводы необходимо сделать из экономических кризисов и спадов