СССР и Соединенные Штаты подошли вплотную к созданию глубоководной техники, предназначенной для проведения специальных операций в глубинах Мирового океана. Правда, задачи, которые предстояло решать, а самое главное, техническая концепция были совершенно разными. Если в США к выполнению разведывательных миссий приспособили атомную ракетную подводную лодку, то в СССР придумали и воплотили «в металл» уникальную конструкцию, аналогов которой в военной гидронавтике не было во всей её истории.
В этой статье мы расскажем о советской глубоководной системе «Архипелаг» – прообразе серийного комплекса «Селигер». Его испытание было неудачным, но это не помешало дальнейшим успешным операциям.
Советская глубоководная система была совершенно не похожа на американскую. Если в США инициатором проекта была морская разведка, то в Советском Союзе все началось с энтузиастов. В статье «Тихая война. Начало противостояния» мы начали рассказ о создании комплекса «Архипелаг». Группа специалистов, занимающихся разработкой подводной техники для спецназа ВМФ, предложила концепцию глубоководной разведки. Идея заключалась в следующем. Разрабатывались два глубоководных буксируемых аппарата – один с фотоаппаратами (так называемый фототрал), второй – обитаемый с экипажем. Он оборудован манипуляторами для подъема объектов со дна. Буксировка фототрала проводилась вспомогательным, иногда даже гражданским судном. Это делалось для того, чтобы не привлекать внимание к интересующему советскую морскую разведку району. После того, как проходы фототрала подтверждали, что интересующий объект находится на дне, в квадрат выходила специально оборудованная подводная лодка, которая в подводном положении буксировала обитаемый аппарат. Аппарат шел над дном на расстоянии нескольких метров. При обнаружении объекта, буксировка прекращалась, и экипаж аппарата с помощью манипуляторов забирал интересующий разведку объект. После этого, под водой, лодка подтягивала обитаемый аппарат. Он стыковался с лодкой, и его экипаж переходил на борт субмарины. Общим с американской концепцией было то, что все действия происходили под водой, незаметно для кораблей на поверхности. Предложение флотских конструкторов было доложено «наверх» и принято, но только потому, что больше никаких других предложений, ни от флота, ни от судостроительных КБ не поступило.
Сразу возникли сложности. Дело в том, что Министр судостроительной промышленности СССР Борис Бутома категорически отказался проектировать и строить подобную технику. Логика в его отказе была. В те годы судостроительные заводы строили крупные серии кораблей, как подводных, так и надводных. Как правило, проблемы у корабелов возникали только с головным кораблем, а при строительстве серии задержек не было. Соответственно, и прибыль от строительства серии была большой. Проектировать совершенно новую глубоководную технику, доводить её «до ума», испытывать, сулили временные потери для конструкторских бюро при минимальной финансовой выгоде. К тому же небольшая серия глубоководных аппаратов (как правило, несколько единиц) так же не обещала щедрого финансирования. Как говорили в те годы: «Визгу много, щетины мало». Пришлось военно-морскому флоту проектировать «Архипелаг» – так назвали новый комплекс – своими силами и строить глубоководные аппараты на судоремонтном заводе ВМФ. Кстати, подобные проблемы были и с гражданскими глубоководными аппаратами. Академия Наук СССР и Министерство рыбного хозяйства проектировали и строили свои подводные аппараты самостоятельно. Только через значительное время Бутома изменил свое отношение к этому направлению.
Главной сложностью было то, что флотские инженеры разработали концепцию, эскизный проект. Но от эскизного проекта до рабочих чертежей, как говорят, дистанция огромного размера. Глубоководный комплекс «Архипелаг» проектировали два главных конструктора. В 1963 году на эту должность был назначен Леонид Васильевич Калегин. До этого, подводные аппараты он не проектировал. Флотское начальство считало, что есть эскизный проект, то есть конструкция комплекса в целом разработана, осталось сделать некоторые расчёты. Советские адмиралы поступили так де, как их американские коллеги, и выделили под носитель «Архипелага» дизель-электрическую подводную лодку проекта 611, уже бывшую в эксплуатации. Её так же необходимо было доработать. Нисколько не умаляя заслуг флотских инженеров, надо сказать, что «Архипелаг» проектировался явно в неприспособленных условиях. Когда было необходимо идею воплотить в техническое решение, многие узлы были спроектированы неправильно, что и определило неудачу при Государственных испытаниях. Главной ошибкой проектировщиков была система, отвечающая за буксировку подводной лодкой глубоководного аппарата под водой. Сама идея была правильной. Только военные конструкторы не учли, что ролики спуско-подъёмного устройства должны иметь диаметр порядка 240 мм, так как усилия на тросе были большие. Фактически, диаметр роликов был 40 мм и 60 мм. После определенного количества часов работы, ролики разрушались, из-за чего рвались нити стальных канатов, связывающих лодку с подводным аппаратом. Лохмотья стального троса забивали подъёмный механизм, и подъем глубоководного аппарата и его стыковка с лодкой-носителем становилась невозможной. Кроме этой главной ошибки были и другие, более мелкие. Примером таких ошибок может служить следующее. Глубоководная камера имела шлюз для выхода в воду экипажа камеры в легководолазном снаряжении. Однако диаметр её позволял выйти из неё только человеку без снаряжения. Почему была сделана такая ошибка, ответа нет. Переоборудование подводной лодки Б-69 и строительство глубоководных аппаратов производилось на Кронштадтском морском заводе, находившемся в ведении ВМФ.
Проектирование и строительство фототрала «Роса» трудностей не вызвало. С глубоководным аппаратом было сложнее, пришлось поменять Главного конструктора. В 1965 году им стал инженер-майор Вадим Дмитриевич Казменко. Проектирование и строительство «Архипелага» закончилось в установленные сроки. Следующим этапом стали испытания, заводские и Государственные. Заводские проводились на Балтийском море, сначала под Выборгом – в районе пролива Бьёркезунд на глубине 20-25 метров, а потом недалеко от Лиепаи – там было ровное песчаное дно и необходимые глубины – порядка 200 метров. Испытания прошли нормально, Б-69 и глубоководный аппарат отработали штатно. Однако, после проведения заводских испытаний Главный конструктор написал в 19-й центр Министерства обороны рапорт, в котором утверждал, что комплекс к Государственным испытаниям не готов, и необходимо переделать спуско-подъемное устройство, в частности, поставить ролики большего диаметра. Но план-график был утвержден Министром обороны, и комплекс «Архипелаг» был представлен на Государственные испытания.
Государственные испытания – ГИ – отличаются от заводских тем, что корабли (или система) испытывается в реальных условиях боя, или иного основного предназначения корабля. Для «Архипелага» ГИ было решено провести в Северной Атлантике в сложных метеоусловиях. Для обеспечения испытаний было сформировано соединение, включающее в себя, кроме Б-69 с «Архипелагом», гидрографическое судно «Створ» (на борту которого находился фототрал «Роса») из состава Балтийского флота, эсминцы проекта 56 «Бывалый», «Настойчивый» и спасательный буксир СБ-38 проекта 1175 из состава Северного флота. В конце октября корабли вышли из Балтийска курсом на Норвежское море. Навстречу им из Североморска вышли два эсминца и спасательное судно. Мы уже говорили, что первая советская глубоководная техника создавалась энтузиастами. Вадим Дмитриевич Казменко вошел в экипаж глубоководного аппарата при прохождении Государственных испытаний. Этот случай, пожалуй, единственный, когда Главный конструктор лично участвовал в ГИ.
Государственные испытания начались штатно. Гидрографическое судно «Створ» спустило по воду фототрал «Роса», который определил конкретный район погружения. Программа испытаний предусматривала, что во время первого погружения «Архипелаг» должен уйти на предельную для него глубину 1 500 метров, и провести там 36 часов. При этом Б-69 непрерывно буксировала глубоководный аппарат со скоростью 3 узла. После запланированных действий, «Архипелаг» был подтянут к подводной лодке и состыкован с ней. Второе погружение должно было продолжаться двое суток.
К сожалению, произошло то, о чем предупреждал Казменко. Во время погружения, на глубине более одного километра, разрушились ролики спуско-подъёмного механизма. После нескольких попыток исправить положение, экипаж глубоководного аппарата принял решение о всплытии. Б-69 тоже сплыла для распутывания оборвавшегося троса. На поверхности бушевал ноябрьский шторм. Один из членов экипажа подводной лодки заметил всплывший недалеко от Б-69 глубоководный аппарат. СБ-38 подошел к «Архипелагу» и экипаж спасателя, проявив чудеса морской подготовки, подтянул на тросе глубоководный аппарат к борту буксира. Сложность была в том, что как только экипаж «Архипелага откроет входной люк, бушующий океан моментально затопит глубоководный аппарат. Поэтому трое испытателей, в дыхательных аппаратах втиснулись в переходной шлюз камеры, и когда был открыт входной люк, быстро покинули его. «Архипелаг» наполнился водой и мгновенно затонул, оборвав трос. Экипаж спасателя подобрал трех испытателей с воды.
Глубоководная камера утонула. Два человека из состава экипажа «Архипелага» отделались лёгким испугом, командир – капитан 3 ранга Евгений Александрович Барилович – потерял один глаз. При выходе из аппарата его сильно ударило о край шлюзового устройства, и Барилович потерял сознание. Дыхательный аппарат смягчил удар, но регенерирующий патрон попал в маску аппарата и началась химическая реакция, которая выжгла один глаз. Удивительно, но Бариловича не комиссовали по состоянию здоровья – он продолжал службу, и был единственным одноглазым офицером в советском флоте.
В небе появился английский разведчик – Avro 696 «Shackleton» MR2C. Натовцы не понимали, что делает отряд советских военных кораблей в штормовом океане. В связи с этим, когда корабли возвращались к местам своего базирования, на корме буксира матросы сделали муляж камеры красного цвета и прикрыли его брезентом, чтобы создавалось впечатление, что испытания закончились успешно.
Советские и американские адмиралы сделали одинаковый правильный вывод – несмотря на неудачу продолжать работу в этом направлении.
После замены кабеля и починки ЭВМ USS «Halibut» SSN-587 продолжила выполнение разведывательных миссий, и стала одной из самых эффективных разведывательных субмарин в американском флоте. На её счету обнаружение на глубине более 5 километров погибшей советской ракетной подводной лодки К-129, активное участие в операции «Вьюнок» – установлении прослушивающих устройств на советских подводных кабелях связи. Списан «Halibut» в 1976 году.
Советские адмиралы так же решили не останавливаться, и на базе комплекса «Архипелаг» был создан комплекс «Селигер». Первый же выход «Селигера» в Средиземное море к берегам Туниса, принес очень нужную для нашего флота информации. В советском военно-морском флоте появилась новая специальность – гидронавт. Гидронавты – штучные специалисты, до сих пор их меньше, чем космонавтов.
Министр судостроительной промышленности Бутома согласился с тем, что глубоководная тематика прочно вошла в номенклатуру министерства, и после «Селигера» все атомные подводные станции 1 ранга – так в СССР и России официально называются разведывательные подводные лодки – проектировались и строились в КБ и на судостроительных заводах министерства.
В СССР и России обломки и части ракет, упавших в море при пусках, поднимаются, или уничтожаются.
Первые глубоководные операции морских разведок ВМФ СССР и США окончились провалом