Похотливое чудовище Павел Гусев

Развод главного редактора и владельца «Московского комсомольца» Павла Гусева с его супругой можно назвать самым громким за этот год. Предприниматель и Евгения Ефимова делят имущество более чем на 30 миллиардов рублей. Недавно Евгения подала заявление в полицию: ей начали поступать угрозы, а муж требовал от неё отказаться от иска. По словам женщины, сейчас она живёт у брата, пытается снять квартиру и перевезти туда троих детей. В эксклюзивном интервью Super Евгения рассказала об изменах Павла с сотрудницами МК, угрозах и страхе за детей. 

— Как себя вёл ваш муж после того, как вы подали заявление в полицию, продолжались ли угрозы?

— Мой муж после того случая исчез на трое суток, вообще не отвечал на звонки, старшая дочь пыталась звонить ему, никто не знал, где он находится. Я была вынуждена вернуться домой, потому что дети были брошены. Угроз больше никаких не было, у меня с ним не было контактов, и я даже не понимаю, о чём мне с ним сегодня можно разговаривать, потому что он не идёт ни на какие человеческие разговоры, и, если честно, я не понимаю его действия. Мне сейчас просто страшно, за детей в первую очередь. 

— Где вы сейчас живёте?

— Вы понимаете, он сменил замки, забрал у меня автомобиль. Всё отнял. Моя мама, которой 72 года, всю жизнь помогала с детьми, пришла, а он отказался отвезти её на машине до метро. Дети очень запуганы, я пытаюсь убедить их, что всё будет хорошо и папа ничего плохого им не сделает. Сейчас я временно переехала к брату, больше мне некуда идти, я ищу квартиру, где бы мы могли жить с детьми, но вы же понимаете, что это вопрос не двух дней.

— Получается, что ваш муж выгнал вас из дома?

— Да, да! Я даже боюсь пробовать туда приходить. Мне говорят, что я имею право это делать, там дети. Я испытываю какое-то внутреннее состояние ужаса, я вообще не пугливый человек, но у меня в первый раз такое. 

— Ваши дети сейчас находятся у Павла?

— Они там и постоянно просят, чтоб я их забрала. С ними моя мама, поэтому я не так сильно тревожусь за них. Понимаю, что при ней он не пойдёт ни на какие неприятные шаги.

— После того, что случилось, вы будете пытаться лишить его родительских прав или оформить единоличную опеку? 

— Естественно, дети будут со мной. Вообще, воспитанием детей всегда занималась я, и это самое ценное, что есть в моей жизни. По поводу опеки — я буду смотреть на состояние детей, пока я не понимаю, какие дальнейшие действия можно предпринять.

— Сколько лет вашим детям?

— Младшей — шесть, средней — семнадцать, старшей— девятнадцать. Им страшно, они за младшую сейчас переживают. Говорят, хорошо, что тогда они были дома и младшую оградили, чтобы она ничего не слышала. Понимаете, мой 17-летний ребёнок — астматик, я вообще нервничаю, как бы у неё приступ не случился. Я переживаю и ужасно боюсь.

— В заявлении указано, что после скандала с мужем ваши дети убежали из дома и вы не могли их найти. Где они были?

— Дочь вообще без телефона выскочила, вытолкнули младшую, слава богу, была няня, они гуляли около дома. А средняя побежала к подруге, позвонила от неё, она была раздета, выбежала без верхней одежды, я привозила ей свитер. Со стороны это выглядит не так страшно. Мне 44 года, из них 23 я прожила со своим мужем, у нас всё общее, и сейчас вот так перестраивать всю свою жизнь. Это вообще не укладывается в сознании, вот так бежать куда-то из своего дома. Я раньше не понимала женщин в такой ситуации, я думала, вот чего они боятся, сидят, надо брать и бежать. А когда испытала на себе, я поняла, как это тяжело, это совсем не так, как кажется со стороны.

— После подобных угроз вы будете продолжать процесс по разделу имущества?

— У меня просто нет другого выхода, конечно, я буду бороться. За мной трое моих детей и их будущее. По закону я могу претендовать на половину всего имущества. Я просто хочу разделить всё, закончить эту историю своей жизни и спокойно растить своих детей. Я верю в нашу судебную систему, хотя понимаю, что мне будет непросто и Паша будет использовать все возможные рычаги.

— Павел говорил, что 30 миллиардов — это субъективная сумма. То есть точная цифра пока не известна?

— Да, понимаете, это юридические вопросы, мои юристы считают, что сумма будет уточняться и может быть больше.

— Писали, что вы разводитесь из-за измен. Когда в ваших отношениях случался разлад?

— Знаете, я такой человек, что мне бы не хотелось выносить сор из избы, потому что для меня этот вопрос на сегодняшний день очень болезненный. Но я терпела долго! Пыталась сохранить отца для своих детей, мне казалось, что это правильно, делала всё, что от меня зависело, думала, что он одумается, всё-таки семья, трое детей. Думала, что у него как-то всё это временно. 

— Как долго вы терпели?

— Понимаете, я из хорошей московской интеллигентной семьи с определённым воспитанием. И для меня дети, муж, семья — это наивысшие ценности в жизни, это вообще всё, ради чего я живу. Но когда ты узнаёшь, что ситуация становится запредельной и абсурдной, узнаёшь, что какие-то малолетние девочки ночуют в наших спальнях, где иногда спят мои дети. Потом я узнала, что он этих девочек устраивает без образования на работу в редакцию, не хочу вдаваться в подробности, сколько им лет, этим девочкам. В редакцию, где меня все знают, уважают. А потом ты понимаешь, что все вокруг тебя знают, а ты что-то скрываешь, играешь в какую-то игру, никому уже, наверное, не понятную, полный абсурд! И когда мои дети пришли и сразу сказали мне всё в лицо, естественно, моему терпению пришёл конец, я вдруг как будто проснулась. Мой муж сегодня — это не тот человек, с которым мы когда-то венчались. И я со своим супругом сегодня каждый день знакомлюсь заново. И это знакомство ничего приятного для меня не несёт.

— Как вы думаете, у вас большие шансы в суде?

— Мой муж всегда предпочитает метод борьбы любым другим методам. Вы должны понимать, что я единственный человек, который с ним бок о бок прожил 23 года, он ни с кем так долго не общался. Поэтому у меня иллюзий никаких нет. Это он принял такое решение в нашей жизни, не знаю, за что на меня всё это пало, но так получилось. А что я должна делать? У меня трое детей, я просто подала в суд на раздел имущества. 

— Вы сейчас сказали, что он не идёт на диалог, то есть вы пытались пойти на мировую, но он не согласился?

— До подачи иска я пыталась договориться и просила очень мало, я до сих пор не понимаю, почему он выбрал такой путь. Всё это длилось два с половиной года. Я просила его просто разъехаться и чтобы он купил квартиру мне и детям.

— Как он отреагировал на эту просьбу? Просил остаться?

— Разные варианты предлагал, он больше ходил вокруг да около, тянул время. А что я должна была в этой ситуации делать? Заходить на цыпочках в квартиру, чтобы общаться с детьми? Мы с ним 3 года провели в таких вот отношениях. Мой муж достаточно непростой человек по характеру. Я всю жизнь работала, сама себя содержала, хотя многим казалось, что это не так. Я его предупреждала, говорила, что у меня не останется выбора.

— Может быть, он думал, что вы не сделаете этого, не пойдёте в суд?

— Я думаю, что он был уверен в этом, потому что он давил на меня, он продолжал делать вещи, которые я просила его не делать. Но человек для себя сделал другой выбор, я боюсь судить его.

— Какие чувства вы сейчас испытываете по отношению к своему супругу?

— Я повторюсь, что сейчас это совершенно новый для меня человек. Я вам как искренний человек скажу, что первое, что приходит на ум, — чувство страха. Я боюсь за себя, я боюсь за детей, его поведение и действия меня пугают. Я человек, который прожил 23 года с ним в нашем доме, и я боюсь туда идти. Но я всё равно пойду до конца, у меня просто нет другого выбора.