Такова лучшая цитата из ток-шоу Владимира Соловьева после подведения итогов первого тура французских выборов.
Обсуждать «шоу живых мертвецов с Соловьевым» – занятие неблагодарное. Но хотелось бы прояснить тем гражданам, кто действительно хочет разобраться, почему теракты автоматически не приводят к победе Ле Пен на президентских выборах в правовом государстве. Почему после теракта в Манчестере британцы не бросятся в объятия Путина ради борьбы с терроризмом, как уже раскатали губу «cпециалисты пожарных наук» в эфире Первого канала.
Почувствуйте разницу: «чеченский след» во взрывах домов, теракт в Беслане привели к вертикали власти в России. «Террор-менеджмент» продолжается и после недавнего теракта в Петербурге, после которого был созван чрезвычайный путинг.
« Несколько сотен человек ведь погибли в терактах во Франции! Ле Пен ещё может победить », — сказал мне один постсоветский телеведущий на либеральном канале после первого тура. Мол, что вы мне приводите опросы, все знают, что им теперь верить нельзя. « Эти истории, что мусульманин спасал евреев в кошерном магазине, очень трогательные, но ведь всем известно, что растёт рейтинг Марин Ле Пен», — примерно так со мной разговаривал после расстрела редакции Charlie Hebdo другой либеральный постсоветский журналист.
Какая удивительная солидарность в мелочах с национальным лидером России, обратившимся к Франсуа Олланду после теракта в Ницце со словами: « Дорогой Франсуа !Иди ко мне!» Во Франции тогда это обращение Путина не заметили от слова «вообще»: при чем тут мухи и котлеты?
На сайте МВД Франции можно было посмотреть результаты первого тура выборов президента по отдельным населённым пунктам. В страшном, наводненном арабами, мигрантами, геями и прочей нечистью, пострадавшем от терактов Париже, в условиях действующего чрезвычайного положения в стране, введенного в связи с терактами, Марин ле Пе набрала рекордные 4,99 %.
А вот в маленькой деревне В. в Провансе более 30 % набрал как раз Национальный фронт. Я была в этой деревне. Там живёт 300 человек, которые знают друг друга в лицо. Ни одного мигранта там нет и никогда не было. Там закрылась церковь, из достопримечательностей – одна сыроварня. В Германии рейтинг так называемой « Альтернативы для Германии », играющей на антимигрантских фобиях, выше всего тоже в отдаленных деревнях, где никогда не видели мигрантов.
Парадокс объясняется тем, что чем выше социальный уровень европейца, тем он больше легалист, и тем меньше на него действует «террор-менеджмент ». Независимо от его собственных убеждений, а он может не любить черных и арабов на уровне « свой-чужой », этот француз, немец или англичанин, скрепя сердце, вынужден жить по правилам правового государства. Поясним, что это такое. Только очень наивный человек, вроде россиянина, обработанного путинскими «экспертами», может поверить, что Европа распахнула двери перед «мигрантами».
На самом деле, в Германии удовлетворяется 4 % просьб о политическом убежище, во Франции – где-то 14 %. По гуманитарным причинам (война в регионе к ним относится) даётся временный статус на год еще где-то 15% соискателей. Стандартная история выглядит так: в убежище соискателю отказывают, он обращается в специальный Суд по праву на убежище с апелляцией. Судья видит в деле обоснованное ходатайство адвокатов : « высылка этого человека нарушает Конвенцию ООН о запрете пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания принятая резолюцией 39/46 Генеральной Ассамблеи от 10 декабря 1984 года », и человека оставляют в стране. Во Франции есть ассоциация помощи иностранцам, которые защищают их от беспредела, когда уже выданный статус беженца отбирают (например, по « сигналу » от ФСБ в отношении чеченцев).
Защищая беженцев, волонтеры ассоциации защищают и собственный общественный строй. Ну, чтобы не было такого, что сегодня из страны незаконно выслали сомалийца, имеющего доказательства преследования на родине, при безразличии общественности, а завтра кто-то бы начал экскаватором сносить хрущевки, пардон, « османовские » дома в Париже, где живут бесправные французы.
« Легализм » — прекрасное качество европейцев. Это значит еще и вот что: теракты во Франции или Англии – событие, безусловно, ужасное. Ответственность за них несут конкретные люди. Во Франции эта ответственность на не может распространяться на все 4 % иностранцев, законно находящихся в стране или еще 4 % натурализованных граждан. Или 13 % жителей Англии и выходцев из различных стран (кому не лень, подсчитайте мусульман – но в любом случае, если вы скажете, что все они отвечают за теракты, европеец просто не поймет вас).
В России ситуация совершенно иная. Например, кадыровец Дадаев был подвергнут пыткам – об этом уже открыто заявляет адвокат Жанны Немцовой Вадим Прохоров. Мол, ну помяли его, и что? Большинство российских журналистов тоже не видят в этом никаких проблем. Правы мои французские друзья, заявляя : « да русские – европейцы, просто, отставшие на 300 лет в развитии » (приблизительно в это время европейцы решили, что признания, добытые под пытками, не имеют никакой ценности).
В первобытном обществе люди живут по принципу «свой-чужой ». Чужих (например, кадыровцев) можно и пытать, а « своим » (например, москвичам) нельзя даже парковки платными сделать без визга. « Чужие » чеченцы хором взрывали дома, устраивали теракты, и значит, ура «своему» Путину, который пообещал их замочить.
Франция же пока держится на уровне цивилизованных государств. Несмотря на прокачку страны на прочность, в том числе партией, проводившей кампанию на деньги Тимченко и Малофеева. Партией, прославившейся постановочным поджогом машин в пригороде Парижа (и где только научились такому ? Может, на а-ля рязанских учениях ?) и тем фактом, что оружие Амеди Кулибали, который расстреливал посетителей кошерного магазина, предоставил ультраправый активист…
Занимаясь защитой прав беженцев, пострадавших от преследований, европейцы эгоистично борются за сохранение собственных свобод, уважения к закону. Это очень сложно объяснить тем россиянам, которые имеют нулевые представления о правовом государстве. Поэтому в самой России террор-менеджмент прекратится только тогда, когда эти представления появятся, и он просто потеряет свою эффективность.
Теракты, Ле Пен и легализм