В стране, где не хватает денег на пенсии, чиновники затевают гигантскую стройку, которая позволит её инициаторам войти в историю. Непонятно, как этот футуристический проект поможет правительству выполнить социальные задачи, обозначенные в майском указе президента.
Министерства и госкомпании сформировали перечень инвестпроектов, которые правительство РФ планирует реализовать в рамках майского указа президента с привлечением средств компаний из «списка Белоусова». Речь идёт о 400 проектах на сумму более 11 трлн рублей, из которых 7 трлн власти хотят получить от крупных корпораций. В числе этих проектов фигурирует и строительство моста на остров Сахалин – соответствующий вопрос президент лично поручил проработать правительству в ходе Восточного экономического форума. «Это существенным образом раскроет потенциал портов Сахалина. Но нужно понять объём перевозок. От этого зависит принятие нами экономических решений по объёмам инвестиций в развитие своей собственной инфраструктуры», – отметил Владимир Путин. Похоже, что слова главы государства были услышаны – именно этим, надо полагать, объясняется та масштабная лоббистская кампания в поддержку строительства моста на Сахалин, которую мы сейчас наблюдаем.
Ни пассажиров, ни грузов
Едва ли не каждую неделю в разных изданиях теперь появляются публикации аналитиков, которые доказывают, что мост на Сахалин окажет такое же влияние на развитие региона, какое мост через Керченский пролив оказал на развитие Крыма. Действительно, в первый год своего существования Крымский мост увеличил туристический поток на полуостров на 30% – глава Ростуризма Олег Сафонов прогнозирует, что по итогам года в Крыму побывают 6,5 млн отдыхающих. Ну и, само собой, мост обеспечил бесперебойное сообщение с Россией для 2,3 млн жителей Крыма. Вот только в случае с Сахалином ничего подобного не предвидится.
Крымский мост обошёлся России в 230 млрд рублей, соединение Сахалина с материком потребует как минимум 540 миллиардов. Население острова едва дотягивает до 500 тыс. человек, две трети из которых проживают в трёх городах в южной части острова (Южно-Сахалинск, Холмск, Корсаков). При этом мост через Татарский пролив свяжет с материком северную часть Сахалина, где находятся лишь около 10 тыс. вахтовиков, работающих на добыче полезных ископаемых. Строить мост планируется в сейсмоопасном регионе с высоким риском смещения грунта.
Впрочем, даже если бы мост упирался в южную часть острова, объём пассажирских перевозок по нему был бы ничтожным. В 2017 году пассажиропоток между Сахалином и материком составил около 900 тыс. человек. Почти 850 тыс. из них воспользовались авиационным транспортом, доля паромной переправы в пассажирском сообщении острова с континентальной частью России выглядит ничтожной. Вряд ли после строительства моста большое количество людей пересядет с самолётов на поезда, чтобы проехать 580 километров до Комсомоль-ска-на-Амуре и уже оттуда проследовать к месту назначения.
Что касается грузов, то в прошлом году грузооборот между островом и материковой частью России составил менее 1 млн тонн – вся экспортная продукция с Сахалина перевозится по морю в Японию и другие азиатские страны. Губернатор Сахалинской области Олег Кожемяко говорит, что сухопутная переправа позволила бы на 30% снизить стоимость строительных материалов, которые завозятся на остров. Однако с учётом небольших объёмов строительства на острове 540 млрд рублей на возведение моста выглядит слишком высокой ценой для решения такой задачи.
Потому с точки зрения экономики мост через Татарский пролив может быть целесообразен в очень далёкой перспективе и лишь при одном условии: если в дополнение к нему будет построен мост Сахалин – Хоккайдо. По мнению доцента кафедры международных отношений ДВФУ Артёма Лукина, это позволило бы продолжить через российский остров грузопоток, который идёт по маршруту океанских суперсудов через Суэцкий и Панамский каналы, а также в обход Африки. Тогда грузы могли бы доставляться из Хоккайдо на Сахалин, оттуда – в Комсомольск-на-Амуре, а далее по БАМу на Запад. Но, как отмечает Артём Лукин, японцы не рассматривают всерьёз проект по соединению Хоккайдо и Сахалина, их вполне устраивает судоходная линия в порт Восточный, которая открывает выход к Транссибу.
Как потратить триллион
Если верить утечкам в прессу, которые появились в начале лета, железнодорожный переход на Сахалин может стоить порядка 540 млрд рублей. Непосредственно на возведение моста должно пойти меньше половины этой суммы – 252 млрд рублей. Остальные средства необходимы для строительства железнодорожной ветки, которая свяжет новый мост с Комсомольском-на-Амуре. Вот только цифры эти лукавые. В упомянутые 540 млрд рублей не включены расходы на модернизацию железных дорог на самом Сахалине (90 млрд рублей), а также строительство грузового терминала в селе Ильинское (100 млрд рублей). То есть только на этапе предварительных расчётов выходит, что в целом расходы на строительство сахалинского моста составят 730 млрд рублей. Зная, как дорожают российские мегапроекты в процессе реализации, можно с уверенностью сказать, что в итоге сахалинский мост обойдётся стране не менее чем в 1–1,5 трлн рублей. К слову, по разным оценкам, такой суммы могло бы хватить на увеличение трансфертов в Пенсионный фонд в течение 5–8 лет без повышения пенсионного возраста.
Тем временем новость о возможном строительстве моста на Сахалин вызвала негодование у жителей Якутии. Они рассчитывали, что после запуска Крымского моста Москва наконец вспомнит и про них. Речь идёт о строительстве моста через реку Лена возле Якутска, проект которого обсуждается с 80-х годов. Мост этот должен стать дальнейшим развитием автодороги «Вилюй» и важным звеном в создании Северного широтного транспортного пояса России. О том, что Якутия, в которой живёт почти 1 млн человек, до сих пор не имеет стабильного сухопутного сообщения с другими частями страны, говорить просто стыдно. В 2013 году казалось, что вопрос о строительстве моста через Лену фактически решён. Но потом ударили санкции, началось строительство моста через Керченский пролив (который, безусловно, необходим), и якутский проект «подвинули» в неопределённое будущее.
«Будут деньги – лет через 10 можно к этому проекту вернуться, но в принципе сейчас в этом нет никакого экономического резона», – сказал тогда премьер-министр Дмитрий Медведев. Возможно, что мост через Лену будет стоить дороже, чем железнодорожный переход на Сахалин? Нет, не будет. Для его строительства необходимо всего 70–80 млрд рублей.
Остальные средства от сахалинского проекта можно было бы потратить, например, на прокладку Ленско-Камчатской железнодорожной магистрали. Потому как Камчатка сегодня фактически является островом – связь с материковой частью России и другими странами осуществляется только воздушным и морским путём. Также уместно было бы направить деньги на реконструкцию БАМа и Транссиба, где на некоторых участках скорость движения поезда меньше средней скорости велосипедиста. Наконец, не будем забывать, что даже между Москвой и Петербургом сегодня нет высокоскоростного железнодорожного сообщения – «Сапсан», который в лучшем случае разгоняется до 200 километров в час, выглядит смешно на фоне скоростных поездов в Японии и Китае.
Вопреки всему сахалинский мост может оказаться для российского правительства самым приоритетным проектом. Почему? Пиар-эффект от этой стройки будет на порядок больше, чем от решения проблем Якутии и Камчатки. Похожую задачу, вероятно, решает и так называемое изъятие сверхдоходов у металлургических и химических компаний, предложенное помощником президента Андреем Белоусовым. Именно он может быть автором идеи строительства моста через Татарский пролив. Благодаря этой стройке Белоусов может попасть в учебники истории. «Главное – картинка, ну и пусть другие регионы влачат жалкое существование» – неужели именно такой логикой руководствуются в высоких московских кабинетах?