«Наша версия» продолжает рассказывать подробности о режимах в следственных и исправительных учреждениях России. На этот раз поговорим о колониях-поселениях. Бывшую «химию» сейчас называют «пьяной зоной», а еще на «выселках» режим комфортнее, чем даже при домашнем аресте. Там даже можно построить любовь.
Среди вариантов ограничения свободы (а мы уже рассказывали про мужские и женские СИЗО) и для уже осужденных колонии-поселения (КП) – самый мягкий режим. В чем это заключается? У з/к только утренние и вечерние поверки, они работают либо на территории спецучреждения, либо в ближайшем поселке (отсюда название), после определенного срока могут получать «увольнительную» на выходные домой. Можно даже неплохо заработать – к примеру, в Ленинградской области (поселок Борисова Грива) в КП №8 до последнего времени строили так называемые «финские» сборные дома-коттеджи. Зарабатывали з/к до 25 тысяч в месяц – неплохо, ведь тебя еще и бесплатно кормят. Но, прежде чем обратиться к современным подробностям жизни поселенцев, правилам внутреннего распорядка (ПВР) для них, условиях содержания, расскажем немного об истории подобного рода заведений. Кстати, на определение «колония-поселение» обратили внимание наши филологи, сочтя его… плеоназмом, яркий пример которого выражение «масло масляное». Якобы колония и поселение изначально почти одно и то же.
Указом президиума Верховного совета РСФСР в 1963 году образованы исправительно-трудовые колонии-поселения, которые стали называться просто колониями-поселениями с 1997 года. Почему возникла в них надобность? Шла общая гуманизация системы, известной нам как ГУЛАГ. В советском Уголовно-исполнительном кодексе было закреплено, что в ПК попадали лица, совершившие преступления небольшой или средней тяжести, груз которых суд оценил до пяти лет (включительно). Преимущественно преступления по неосторожности, где превалировали банальные драки. Главное, чтобы эти осужденные являлись «первоходами», то есть впервые преступившими грань закона. Уже в российском УПК на данный легкий режим могут рассчитывать и лица, судимые несколько раз.
Вскоре после открытия подобных зон в 1960-е к ним плотно приклеилось негласное название – «химия». Дело в том, что осужденных на срок от 6 месяцев до 5 лет отправляли трудиться на различные стройки народного хозяйства и производства, часто вредные, порой в химической промышленности, которая бурно развивалась. Она действительно бурно развивалась именно в 1960-70 годы. Помните лозунг — «Коммунизм — есть Советская власть плюс электрификация всей страны, плюс химизация народного хозяйства». В принципе идея сработала: руками «химиков», которые получали зарплату не более 80 рублей, в те годы были построены многие промышленные объекты, тысячи километров газо- и нефтепроводов в стране, которые служат до сих пор. Численность этой категории осужденных доходила до полумиллиона человек. Для сравнения – сейчас в местах лишения в России содержится 433 006 человек, считая всех, от осужденных до подследственных.
Напомним, что пенитенциарная система в СССР была закреплена за МВД (пятое главное управление). Так вот, глава ведомства Николай Щелоков активно продвигал идею: осужденных впервые, да еще за мелкие преступления, не стоит помещать в тюрьмы и колонии, лучше перевоспитывать трудом. Но, конечно, и стране нужны были рабочие руки – в те годы по всем республикам Союза шло интенсивное строительство, сравнимое с 1930-ми годами.
Как рассказывал корреспонденту «Нашей версии» ветеран МВД Сергей Воробьев, который работал в комендатуре при такой «химии» в Ленинградской области, осужденные находились на «полусвободном» положении: «Жили они в общежитиях, да, помещения большие, на десятки человек, но с зоной не сравнить по комфорту. Как таковая охрана данных з/к была формальной, они сами понимали, что бежать им невыгодно. Самый мягкий режим, возможность быстрого УДО, деньги получали за работу, наконец. Спецкомендатуры находились под надзором (контрольно-пропускной пункт с дежурным), но не охранялись. Конечно, порой случались пьяные эксцессы, злостных нарушителей режима переводили по решению суда уже в колонии общего режима. Все об этом знали, потому такие случаи оставались единичными».
Из известных людей, побывавших на «химии», можно отметить знаменитых певцов Сергея Захарова (сел за драку) и Жанну Агузарову (подделка документов). Но, к сожалению, они в общении с журналистами категорически отказывались рассказывать подробности.
Теперь к современности. В России на данный момент 94 колонии-поселения, там содержится около сорока тысяч осужденных. Согласно ст. 129 УИК РФ, осужденные в колониях-поселениях находятся без охраны, но под надзором администрации колонии. В часы от подъема до отбоя они пользуются правом свободного передвижения по территории, с разрешения администрации могут передвигаться вне территории колонии без надзора. Осужденным может быть разрешено проживание со своими семьями и вне «поселка». Они могут иметь при себе деньги, пользоваться обычной одеждой.
Что изменилось с советских времен? На самом деле многое. И главный момент – в КП теперь могут содержаться и «первоходы», и неоднократно судимые, и з/к, которые за хорошее поведение перевелись из колоний общего режима. Потому в КП может оказаться и впервые севший за кражу в магазине или совершивший ДТП, и матерый рецидивист, на счету которого разбои, а то и хуже. Такое вот комби.
«Конечно, это способствует переносу криминальной субкультуры в ПК, — рассказывает бывший сотрудник ФСИН Валерий Видяев. – Понятно, что рецидивист, особенно если он любит «играть в тюрьму», то есть соблюдать всякие понятия «черного хода» (блатных), может задавить, так сказать, авторитетом зеленых пацанов или обычных людей, оказавшихся в тюрьме по роковой случайности. Отсюда атрибуты блатняка: сбор «общака», деление на масти, всякое промывание мозгов в духе «смерть ментам, а свободу пацанам», даже «опускание». В советское время ПК были рабочими, осужденные относительно равны, имелись, конечно, бригадиры, завхозы, но это как на любом предприятии, а ПК являлись именно малыми предприятиями».
Кроме того, есть пикантный момент. В отличие от советского времени, сейчас в ПК могут находиться и мужчины, и женщины. Понятно, что у них раздельные общежития, да и колоний таких по последним данным всего девять, но… Любовь не только всем возрастам покорна, но и МЛС. До отбоя в свободное время кавалеры и дамы могут пообщаться, формально это запрещено, но то формально. Тем более охрана, то есть сотрудники ФСИН, в ПК не зверствуют, да их и по составу немного.
Корреспонденту «Нашей версии» рассказывал бывший поселенец: «Конечно, романы случались, да еще порой бурные, с изменами и выяснениями отношений. Я в Архангельской области отбывал – насмотрелся. Сотрудники за небольшую мзду могли каптерку ту же предоставить для любовных утех. Какую мзду? Этот регион небогатый, хватало пару пачек сигарет. Сигареты обычно главная валюта, что у з/к, что у «цириков». Но вот я ходил в соседний поселок по дамскому вопросу. Ведь есть свободное время у поселенцев, они имеют право покидать колонию в такой час, до отбоя. Пользовался большим успехом у слабого пола: хоть и осужденный, но местным барышням к таким субъектам не привыкать, сам из Петербурга, что уже понторезно, а главное, меня друзья хорошо «грели» — колбаса в наличие всякая твердокопченая, шоколад и т.п. Мог угостить как следует, ну и в местном магазине вина купить хорошего, а не водяры. Не кавалер – мечта! Однако не подумайте, что жизнь прям совсем была лафа: свою норму по лесозаготовкам выполнял, потому и лояльность со стороны сотрудников имел. С них-то спрашивают план. А они с нас. Если не выполним, то озвереют. А с лесом работать тяжко – надо научиться, приспособиться, а еще гнус жрет».
В последние лет двадцать ПК вместо «химии» называют «пьяными зонами». Слабый контроль, возможность довольно свободно перемещаться, почти полное отсутствие «шмона» и наличие денег позволяют без проблем проносить в колонию спиртное. Которое, конечно, ПВР запрещено. Однако сотрудники смотрят снисходительно, если колонисты выдают план по предприятию, стройке или лесоповалу. Но там где водка, эксцессы неизбежны. Обычно это драки, и если с поножовщиной – замять тяжело. Осужденный получает новый срок, и в зависимости от содеянного переводится на общий или даже строгий режим.
Но бывают истории и смех и грех, особенно на фоне алкоголя. К примеру, такую рассказал начальник одной из ПК со слов героя пьесы: «Поселенец Олег К. отправился на выходные домой на двое суток. По договоренности с администрацией, на зону он должен был вернуться в понедельник к 8 утра. От колонии Олег жил — три часа на электричке. Домой он попал в пятницу поздно вечером. Тут же зазвал к себе двух старых приятелей, выпили водки, поговорили, уснули. В субботу проснулись поздно. Опять выпили. И тут возник женский вопрос. Один из приятелей Олега заявил, что знает женщину, которая весьма недорого берет. Жила она в другом населенном пункте. Местность сельская, магазинов мало, но водку трое товарищей все-таки по дороге нашли. Все прошло отлично. После этого уже просто пили. Так наступило воскресенье, в которое выяснилось, что до поселка, где живет Олег, в этот выходной день рейсовый автобус из этой деревеньке не ходит. И вообще ничего не ходит. Что же делать? Был уже поздний-поздний вечер воскресенья… И Олег придумал. За 500 рублей один из его товарищей рассадил окно в доме очень въедливой старушки. Главное, дом ее был оснащен телефоном. Чуть ли не единственный дом в деревушке. Старушка, вереща, тут же вызвала милицию. Впрочем, ближайший милицейский пункт находился километрах в двадцати. Олег молился, чтобы милиционеры приехали. Прошел час. Никого. И тогда он попросил еще за 500 рэ друга высадить еще одно стекло в окне. Несчастная бабулька опять стала звонить в милицию. Еще полтора часа прошли в тревожном ожидании. Наконец, завидели милицейский уазик. Он бросился к машине и честно все рассказал. Согласился выплатить бабке деньги на новые стекла. Но, главное, обещал ментам, если они отвезут его к электричке, которая отходит к колонии рано утром, весьма неплохие по сельским меркам деньги. Менты поржали и согласились. Но дело было уже к утру. Как ни старался уазик, на первую электричку он категорически опаздывал. Если же садиться на вторую, то в колонию родную попадаешь только в 8-40. А это побег! Но Олег продолжал проявлять чудеса находчивости. Он (опять-таки, без купюры дело не обошлось) попросил старлея позвонить в колонию местному «хозяину» и сказать следующее. Мол, осужденный Олег такой-то, отбывающий наказание в такой-то колонии, оказал милиции неоценимую помощь: задержал хулигана, который бил стекла в доме беззащитной старушки. Пока оформляли протокол, то се, Олег задержался. Но уже едет. Прям с нами, в милицейской машине. Старлей так и сделал. И даже справку выписал Олегу соответствующую. На родную зону Олег прибыл в 8-40, но справкой. Если б не находчивость колониста, ушел бы на общий режим за побег».
… Последнее. Почему в ПК сидеть комфортнее, чем при домашнем аресте? Это шутка с долей шутки. Конечно, родные стены лучше, однако контроль за подследственным при «домашке» намного жестче – нельзя покидать жилище, кроме похода в ближайший магазин и прогулки с собакой строго у своего дома, а также запрещается пользоваться телефоном и интернетом, писать письма, общение – только с адвокатом. В ПК в этом смысле свободы куда больше.
Почему в колонии-поселении свободы больше, чем при домашнем аресте