60 лет назад, в ноябре 1961 года, в чувашском селе Эльбарусове произошла одна из самых жутких катастроф советской истории – в результате пожара, вспыхнувшего в деревянной школе, заживо сгорели 106 детей и четверо педагогов. Впрочем, удивляет и ужасает здесь не только количество жертв и обстоятельства трагедии, но и то, что одним лишь чудом подобных пожаров удалось избежать в других школах.
Деревянная школа в селе Эльбарусове была построена ещё в 1914 году. Поскольку за последующие десятилетия учеников стало больше, здание приспособили к новым нуждам. Так, одна из стен, разделяющая два смежных класса, была разборной. При необходимости её убирали, превращая помещения в один большой актовый зал. Парты при этом сдвигали к окнам, устанавливая их штабелем друг на друга – так получалось больше свободного места. Кроме того, партами загораживалась одна из дверей.
5 ноября в школе был последний учебный день в четверти. Как писала в своей книге «Эльбарусово. День трагедии» учитель истории Полина Иванова, в честь начала каникул и приближения Дня Октябрьской революции младшеклассники готовились к утреннику. Всего в зале собралось 230 учеников 1–6-х классов.
Старшеклассники на утреннике не присутствовали, для них вечером планировалось устроить кинопоказ. Поскольку электричества в Эльбарусове, как и во многих других сёлах СССР, всё ещё не было, фильмы крутили на установке, работающей от бензинового мотора. Наладкой его в компании двух десятиклассников в противоположном крыле школы занимался учитель физики Михаил Иритков. Обычно двигатель стоял в будке на улице, но ремонтировать его там было холодно, и Иритков принёс мотор в школьное здание. Для работы потребовался паяльник – его обычно нагревали в дровяной печи. Поскольку сырые дрова не разгорались, Иритков решил плеснуть в печь бензин.
Огонь мгновенно полыхнул, как из жерла вулкана. Иритков инстинктивно отклонился, выронив ведро с бензином. Горящий бензин потёк по коридору, поджигая деревянный пол и стены. Иритков в панике выпрыгнул в окно и убежал, даже не предупредив никого о начавшемся пожаре.
Спустя минуту огонь достиг актового зала. Кричащие от ужаса дети бросились к окнам, которые были заставлены партами. «Меня сзади толпа прижала к подоконнику. Я не могла залезть на подоконник. В какую-то секунду меня отпустили, и я вывалилась наружу. Почти сразу за мной вышел огонь из окон и начало всё гореть с треском, воем, пламя охватило всю школу», – вспоминала ученица 6-го класса Тамара Михайлова. «После пожара начали вытаскивать сгоревших детей. Клали их рядами на спортплощадке. Многие родители нашли своих детей, а некоторые, несмотря на все усилия, так и не смогли», – рассказывал Владимир Андреев.
Село в одночасье осиротело: в трёх семьях погибли четыре ребёнка, в двух семьях – три, в семнадцати – два. Но мучения родителей только начинались.
Поскольку впереди было 7 ноября, День Октябрьской революции, праздник решили не омрачать трауром. Потому 6 ноября погибших наскоро похоронили. Отдельные могилы при этом решили не рыть – всех опустили в одну яму. По воспоминаниям очевидцев, рыдающие родители пытались втыкать в землю колышки, отмечая место, где лежат их дети, но метки тут же убирали. За порядком в селе присматривали присланные из Уфы сотрудники КГБ. Они же следили за тем, чтобы никто не фотографировал момент похорон – трагедий в СССР быть не могло.
Получивших ожоги детей отправили в Москву, а затем на отдых. Однако на этом забота о пострадавших закончилась, официально инвалидность и положенные выплаты они не получили. Учителя физики Ириткова и директора школы Ярукина исключили из КПСС и осудили – одного на десять лет тюрьмы, второго на восемь, однако затем срок Ярукину скостили до трёх лет. Почти 30 лет о эльбарусовской трагедии молчали – впервые публично о ней заговорили только в 1991 году.
А теперь вопрос: можно ли было избежать гибели 110 человек? Вполне. Даже дилетант заметит здесь вопиющие нарушения норм пожарной безопасности. «Дирекция эльбарусовской СОШ пренебрежительно отнеслась к предписаниям районного инспектора пожарной охраны и новый учебный год начала без тщательной подготовки здания и оборудования школы к занятиям в соответствии с правилами противопожарной безопасности, а комиссия РОНО формально подошла к приёму этой школы и зафиксировала готовность её к 1961/62 учебному году, – отмечалось в приказе Министерства просвещения Чувашской АСССР. – Помещение школы, где проводились массовые мероприятия, не соответствовало элементарным требованиям противопожарной безопасности: был наглухо закрыт, завален имуществом школы запасной выход, окна зала открывались вовнутрь помещения, план эвакуации детей на случай пожара не был доведён до учителей, в помещении, рассчитанном на 115 детей, проводился сбор 230 учащихся».
То есть вина администрации школы налицо. Однако стоит копнуть глубже. Во-первых, нетрудно заметить, что формальный подход на «отвяжись» прослеживается по всей вертикали. О том, что представляет собой директор школы Ярукин, наверху хорошо знали: незадолго до этого его с позором сняли с поста директора другой школы, позже на него тоже поступали жалобы, но в РОНО на них не реагировали. Про учителя Ириткова вообще стоит сказать особо. Член комиссии по расследованию обстоятельств пожара Игорь Кимстач вспоминал, что благодаря свидетельствам выживших детей удалось установить: десятиклассники, помогавшие Ириткову чинить мотор, говорили ему, что не надо разводить огонь рядом с бензином, но тот только отмахнулся. Когда же в суде Ириткова спросили, как он, будучи учителем физики, мог не знать, что бензин загорается от малейшей искры, тот на голубом глазу ответил, что с этой точки зрения бензин его никогда не интересовал.
А главное – подобные пожары были совсем не редкостью. И каждый раз виновником оказывался тот самый стационарный бензиновый двигатель, повсеместно использовавшийся в лишённых электричества деревнях для привода генераторов передвижных киноэлектростанций. Точнее, не он сам, а фантастическое легкомыслие при обращении с ним, граничащее с настоящим идиотизмом. Всего за два года до пожара в Эльбарусове в соседней Горьковской области произошло ЧП масштаба ничуть не меньшего. 8 января 1959 года в селе Ачка Сергачского района в помещении бывшей церкви, превращённой в клуб, крутили кино. Посмотреть новую музыкальную комедию «Матрос с «Кометы» пришли едва ли не все сельчане. Чтобы не бегать по морозу к бочке с топливом, оператор кинопередвижки Павел Пыгин с согласия завклубом Виктора Логашина распорядился поставить её прямо у входных дверей. В середине сеанса Пыгин отправил своего помощника посмотреть, сколько осталось бензина. Остаётся только гадать, был ли тот непроходимо глуп или просто первый раз в жизни увидел бензин, однако помощник не придумал ничего лучше, чем зажечь спичку и поднести её к бочке, чтобы увидеть в темноте уровень оставшегося горючего. Естественно, что оно мигом полыхнуло огнём. Увидев на улице всполохи, сидевшие у дверей люди распахнули двери, отчего пламя затянуло наружу и горящий бензин потёк в зрительный зал.
В результате 64 человека сгорели, ещё 11 получили сильные ожоги. Обычно после таких ЧП проводится анализ причин и делаются выводы – очевидно, что в данном случае стоило обратить внимание на высокую опасность использования бензиновых двигателей в общественных местах. И если не запретить их совсем, что было невозможно (постановление об электрификации сельского хозяйства, благодаря которому во многие сёла наконец пришло электричество, вышло только в феврале 1961 года), то хотя бы усилить меры предосторожности и пропаганду техники безопасности. Однако трагедию в Ачке, как и последовавшую за ней эльбарусовскую, традиционно скрыли от широкой общественности, что не могло не сказаться на последствиях. Через год в расположенном в 20 километрах от Эльбарусова городе Цивильске из-за воспламенения бензина сгорел дотла дом пионеров. К счастью, на этот раз никто не пострадал. Впрочем, бензиновые двигатели и кинопередвижки использовались ещё долго, пока в советские города и сёла наконец не пришло электричество.
Как в советской школе сгорели 106 детей