«Наша версия» продолжает рассказывать о режимах в российских следственных и исправительных спецучреждениях, на очереди «строгач». Данный режим, несмотря на грозное название, по быту мало отличается от общего. Но есть важный нюанс – там порой еще сохраняется «черный ход», который вымирает как мамонт. И — меньше свиданок и передачек.
«Черный ход», а это так называемые блатные, то есть люди, придерживающиеся воровского закона, уже с начала 1990-х в колониях строгого режима оказался в конкуренции с «бандюками», «рэкетменами», «спортсменами». Короче, представителями сериала «Слово пацана». Что-то подобное можно наблюдать и в сериале «Бригада», правда на воле, когда бандит Саша Белый вору в законе кричит: «Эй ты, вора, синий!». Почему «синий» — раньше портачки, которые ныне называются модным словом тату, наносились в тюрьме, да и на воле, чернилами, и со временем приобретали синий оттенок.
В 2006 году корреспондент «Нашей версии» побывал в колонии строгого режима №6 в поселке в Обухово под Петербургом, и тогда местный замначальника по БиОР (безопасность и оперативная работа) припомнил события начала 1990-х: «У нас сидел Владимир Кумарин, лидер «тамбовских», который потом стал Барсуковым. Он из «спортсменов», то есть бандитов, которые не придерживаются воровского закона. Боксер, «вратарь». Он на авторитете быстро подмял под себе зону, «черноходов», блатную масть, придавил, и говорил всем своим: «Зачем нам эти воровские понятия, что — в зоне хотим сгнить? Надо сотрудничать с администрацией, не уходить в отрицалово, чтобы выйти по УДО быстрее. На воле нас ждут дела, а не здесь, а блатота пусть сидит от звонка до звонка, зарабатывает тут туберкулез, каждому свое».
Да, срок тогда у Кумарина был небольшой, года полтора за рэкет, а теперь, считай, пожизненный, но речь в статье не о нем, это так, для затравки. Хотя любителям «донов», можно данную статью почитать.
Сначала вводная информация про колонии строгого режима, коих в системе исполнения наказаний 251. Туда отправляются лица (только мужчины, для дам «строгача» не предусмотрено), совершившие тяжкие преступления, либо рецидивисты, которые собрали букет хоть и легких статей, но являются неоднократно судимыми. Что официально, подчеркнем, с сайта ФСИН РФ: «В облегченных условиях колоний строгого режима заключенные имеют возможность расходовать до 80% средств на своих счетах, но не более минимального размера оплаты труда. У них есть право на четыре краткосрочных и четыре длительных свидания в течение года, а также возможность получить до четырех посылок или передач и до шести бандеролей в течение года. При обычных условиях содержания в исправительных колониях осужденные проживают в общежитиях и имеют возможность расходовать до 40% от средств на приобретение продуктов питания и предметов первой необходимости, но не более минимального размера оплаты труда. У них есть право на три краткосрочных и три длительных свидания в течение года, а также возможность получить до четырех посылок или передач в течение года. Заключенных, находящихся в строгих условиях проживания, содержат в запираемых помещениях. Они могут расходовать заработанные в заключении средства на продукты питания и предметы первой необходимости (сейчас этот лимит 7200 рублей). Также им предоставляется право на два краткосрочных свидания и одно длительное свидание в течение года. Они могут получать до двух посылок или передач и двух бандеролей в течение года. Кроме того, им разрешается ежедневно прогулка продолжительностью полтора часа».
Теперь поясним человеческим языком. Итак, чем принципиально отличаются колонии общего и строгого режимов? На общем (а общий есть и при колониях строгого режима в отдельных локалках) больше свиданий, как кратких, так и длительных, больше можно посылать передачек, больше, в том числе в плане веса. Передачки, конечно, в чем-то важны, но это не главное. А вот свидание, если есть с кем, дело другое. Для длительных предоставляются общежития (там это называется «гостиницей»), а это и домашняя еда (можно готовить, кстати, газовая конфорка есть), незаконченные на воле разговоры, ну и секс, само собой. И вообще за трое суток свиданок можно родным людям обо всем поговорить, посмотреть друг на друга, обняться, поспать вместе. Так вот, на общем режиме за год длительных свиданий в два раза больше – шесть против трех на строгом.
А так разницы между общим и строгим режимом особой нет, в том числе в плане внутренних взаимоотношений з/к, отопления, работы, еды. Одно и то же. Как пример. Есть в Ленинградской области в поселке Форносово Тосненского района две колонии — №3 и №4, расположены буквально через дорогу, но первая общего, а вторая строгого режима. Корреспондент бывал в обеих неоднократно. Так вот, никакой разницы в содержании осужденных нет, даже собаки-«кавказцы», стерегущие зоны, из одного помета, но уместнее всего характеризует тот факт, что на две колонии разного режима одна промка, то есть промышленное предприятие, где собирали и собирают какие-то ящики для овощей.
Но все-таки некоторые нюансы строгого режима необходимо выделить. Мы писали в прошлой серии нашего тюремного сериала, что сотрудникам уголовно-исполнительной системы в чем-то сложнее работать именно на общем режиме. Просто там меньше локальных участков, значит, у спецконтингента больше свободы, а с ней и возможностей на тот же побег и прочую бузу. На «строгаче», к тому же, случается меньше бытовых конфликтов между з/к. Почему? Это интересный момент. Дело в том, что на строгом режиме собираются все-таки «засиженные» уголовники, которые так или иначе больше привычны к тюрьме и ее понятиям. А там, чтобы ударить человека, нужны веские обоснования: украл он у тебя что-то, оскорбил ли… Просто так зацепиться слово за слово, а потом махать кулаками – не принято, за это придется отвечать. Да и дисциплинарные меры от сотрудников суровые – пребывание в штрафном изоляторе может предусматривать до 30 суток. А это не кислое испытание – ШИЗО обычно едва отапливается, а еще, кроме 8 часов на сон, все остальное время штрафник обязан находиться на ногах – шконка пристегивается к стене на весь день. Но самое страшное, конечно, другое. За неоднократное нарушение правил внутреннего распорядка по ходатайству начальника колонии и решению суда осужденный переводится на «крытый» режим, в ПКТ – помещение камерного типа. Мы расскажем об этом режиме, который официально называется тюремным, в следующих статьях, но пока своего рода анонс. Таких тюрем в России всего семь, осужденные, которых там сейчас около 1100 человек, содержатся исключительно в камерах, бытовые условия суровые, совсем нет естественного освещения.
Поэтому понятно, почему на строгом режиме з/к стараются не нарушать правила – себе дороже. А можно ли выйти со строгого режима по УДО? Закон это предусматривает, оставшийся срок заменяется исправительными работами. Также осужденные строгого режима могут ходатайствовать и о помиловании по состоянию здоровья.
Теперь немного личных впечатлений о посещении колоний строгого режима. Опять же подчеркну, что внешне они ничем не отличаются от колоний режима общего. Но вот в личностях, конечно, отличия есть. Если на «общаке» много случайных для тюрьмы людей, то на «строгаче» сидят либо профессиональные преступники, все их преступления корыстного характера, либо представители «черного хода», которые на воле не имеют того статуса, коим обладают за колючкой. Для них тюрьма и правда – дом родной, они там чувствуют значимыми и по-своему уважаемыми людьми.
На этот счет комментирует бывший начальник отряда в колонии строгого режима колонии №7 УФСИН по Петербургу и Ленобласти, майор внутренней службы Емельян Пригара: «Перекрашивание зон из «черных» (где власть у воров, блатных) в «красные» (где все контролирует администрация колонии) началось с начала 2000-х. И сейчас в европейской части России «строгач» почти везде «красный», да и на Урале, пожалуй. А вот в Сибири и особенно на Дальнем Востоке «черный ход» еще в силе. У нас то в Питере зоны показательные – воров в законе нет, потому что журналисты часто посещают, правозащитники, общественники. Наша колония не исключение, но «блатные» тут есть всегда, просто они тихорятся, не бузят, но от своих принципов, конечно, не отказываются. Эти люди – принципиальные уголовники, они уже не думают о «гражданской» жизни, в которой можно работать, иметь семью».
На этот счет еще рассказывал тюремный священник отец Игорь, служивший в колонии режима №5 того же региона: «Был парень, сел за убийство, ранее имел срок за кражу. Блатной. Стал иногда заходить в храм, потом все чаще, через полгода осмелился на исповедь и причастие. И вроде пришел к Богу. Со временем, где-то через два года, я сделал его старостой местного тюремного храма. Заодно он окончил среднюю вечернюю школу, такие школы есть почти при всех колониях. Показалось, что вот оно – исправление! Вышел по УДО, напился и на второй день на воле зарезал человека…».
Да, вот такой непростой контингент на «строгаче», много убийц. Запомнился, конечно, людоед, убивший и съевший собственную супругу, получил 25 лет. Спрашивал начальника колонии, почему он оказался не в специализированной тюремной психушке (их в России семь, про них «Наша версия» тоже расскажет) или же в колонии для осужденных пожизненно, тот ответил: «Невменяемым, думаю, не признали специально, чтобы не вышел из психушки быстро. Порой убийцы по решению консилиума врачей освобождаются оттуда через 3-4 года. И за старое. Почему не в колонию для «пыжиков», пожизненно осужденных? Убийство совершено впервые – раз, без особой жестокости – два, просто зарезал, без пыток. А то, что съел – у нас нет в УК РФ отдельной статьи за каннибализм». Вот так.
Черный юмор: з/к той колонии дали данному осужденному характерное прозвище – «Ням-Ням». А по масти он попал в «черти» — это те, кто перестает в неволе следить за собой, соблюдать гигиену. Таких плохо пахнущих отселяют в отдельный барак.
Понятно, что когда журналист приезжает в колонию строгого режима, ему дают общаться с «проверенными» людьми, которые не ляпнут чего не надо администрации, а журналист не прокурор по надзору за соблюдением прав заключенных, не может выступать ревизором. Но и без того понятно, что контингент на «строгаче» сидит тяжелый, «утром заснеженным я злой и невежливый», как поет Александр Звинцов, один из самых популярных ныне шансонье, сидевший. По данным Министерства юстиции РФ последних годов, рецидив у «строгачей» достигает от 60 до 69%. Такие цифры означают, что колонии строгого режима вряд ли возможно назвать исправительными.
Как живется в колониях строгого режима, и почему там еще остался «черный ход»