Медицинские нейроинтерфейсы, устройства для прямой связи мозга с компьютером и различными механизмами, могут стать инструментами для «взлома» мозга и передачи конфиденциальной информации третьим лицам. К таким выводам пришли авторы сентябрьского отчета лондонского Королевского общества. Ученые призвали правительство Великобритании взять под свой контроль использование вживляемых в мозг устройств, которые могут отслеживать мысли, чувства и мотивы людей.
Разработки в этой области действительно стали главным трендом года, получить доступ к мозгу пользователей пытаются все технологические гиганты. Илон Маск в июле громко презентовал стартап Neuralink, и это – лишь один из десятков подобных проектов. Команда Марка Цукерберга Facebook Reality Labs трудится над созданием собственного устройства уже три года. Нейроинтерфейсы использовали Стивен Хокинг, позже отдавший предпочтение компьютерному синтезатору речи, и Железный человек Тони Старк, чьим прообразом, кстати, считают Илона Маска. Свое видение в этой области есть и у Google, и у Apple. Кажется, что все проекты очень разные, но на деле все команды разными путями идут к одной цели.
Зачем им это нужно?
Маск – прагматичный мечтатель. Его ближайшая цель – победить болезни стареющего человечества: Паркинсон, Альцгеймер, реабилитация после микроинсультов, ослабление слуха и зрения. Это большой рынок: «золотой миллиард» стареет. Плюс, это способ заполучить лояльных испытуемых для тестирования своей продукции и добиться расположения медицинского регулятора США – FDA – для получения разрешений на эксперименты. Долгосрочные цели Маска завораживающе амбициозны, но об этом ниже.
Миссия Facebook – объединять людей по всему миру. И нейроинтерфейс может с этим помочь. Представьте себе мгновенный несмолкающий чат у вас в голове: сотни ваших интернет-друзей теперь на расстоянии мысли – утром не придется даже искать телефон под подушкой. Перефразируя кумиров юности, ближе к человечеству современный цифровой мизантроп может стать только если кто-то ударит его веслом по голове. Но собирать огромную междисциплинарную команду только для того, чтобы перенести мессенджер к вам в голову – это чересчур даже для Facebook. Как и Маск, Цукерберг смотрит намного дальше.
Цифровой и реальный мир разделяют экраны. Люди используют их так давно, что нам тяжело даже представить, как может быть иначе. Даже наша фантастика, научная и не очень, – про мир экранов. У всего нецифрового тут есть цифровое отражение там, по ту сторону экрана. И ваш мозг все время выполняет работу по сшивке-сопоставлению того, что тут, тому, что там. Вспомните, как вы находите себя на Яндекс.Картах, а потом мысленно переносите курсор оттуда на реальную улицу перед собой. Приходится напряженно трудиться, прыгая за экран и обратно, привязывая местность к цифровой карте. А людям не нравится трудиться. Они могут отказаться от оптимального маршрута и выбрать понятный только потому, что ожидаемые издержки сшивки двух реальностей окажутся больше ожидаемых выгод от использования оптимального – и на индивидуальном уровне это будет рационально.
Computer! Turn on the light!
Цукерберг хочет объединить цифровой и реальный мир: в ближайшем будущем – очками и линзами дополненной реальности, а в более отдаленном – и нейроинтерфейсами, прямо взаимодействующими с глазным нервом. Вот почему в последние несколько лет Facebook инвестировал в пару десятков стартапов в области виртуальной и дополненной реальности, начав с выкупа Oculus VR в 2014 году. Все данные об объектах реального мира, статусы прохожих на улице, маршруты и указатели, реклама в стиле «Назад в будущее» (только теперь персонализированная алгоритмом Facebook) теперь будут доступны… Как?
Неужели через мышку, клавиатуру и тачскрин? Это – архаизмы мира экранов. Миру дополненной реальности нужны свои средства ввода/вывода: айтрекер вместо мыши, AR/VR очки или линзы, вмонтированный в ухо наушник и мысли, которые искусственный интеллект будет трансформировать в понятные компьютеру команды. Вы будете общаться со своими AR-очками как с Siri, только мысленно, и Siri будет знать, на что вы сейчас смотрите. Вот зачем Цукербергу нужно устройство, умеющее распознавать мысленно формулируемые слова со скоростью 100 слов в минуту (ну да, а вовсе не для того, чтобы знать ваши мысли и видеть вашими глазами). А чтобы пользователи массово согласились надеть такое устройство, оно должно быть дешевым, неинвазивным и… сухим.
Неинвазивным? Сухим???
Это кажется совершенно невероятным, но: речь, абстрактное мышление, воображение, вся математика и музыка, живопись и биржевые деривативы, блокчейн, комиксы Marvel и планы по покорению звезд; все наши войны и религии; все, что мы лично помним, знаем и умеем — этюды Шёнберга, доказательство теоремы Ферма, резьба по кости мамонта и настройка станков с ЧПУ; наша социальная жизнь, интриги и личные драмы; наши сны; наши когнитивные ошибки; наши эмоции; комплексы и незакрытые гештальты — все это «живет» в тончайшей (2-4 мм) пленке, которая обволакивает полушария нашего мозга и которая, если бы можно было ее соскрести, поместилась бы в небольшой usb-брелок. Эта пленка называется новая кора, или неокортекс. К ней-то и хотят добраться строители нейроинтерфейсов.
Основные игроки новой коры — нейроны, особым образом «упакованные» в так называемые кортикальные колонки. Колонки расположены перпендикулярно поверхности мозга, примерно как гвозди у Восставшего из Ада, только намного плотнее. На физическом уровне именно эти колонки обеспечивают и понимание Marvel, и воспроизведение Шёнберга. Их работа состоит в активации и торможении в ответ на стимулы, приходящие от органов чувств или от других частей мозга (в основном — таких же колонок). «Активация и торможение» — это масса сложных последовательностей химических реакций. Они сопровождаются генерацией и передачей электрических зарядов. Эти заряды (а если точнее, электромагнитные возмущения, порождаемые ими) фиксируются специальными “антеннами” — нейроинтерфейсами.
На бытовом уровне они могут быть вам знакомы по процедуре электроэнцефалографии. Неинвазивные интерфейсы снимают электрический сигнал с поверхности черепа и бывают влажные, полусухие и сухие. Первые наиболее точны и наименее удобны, поскольку контакты нужно смазывать специальным токопроводящим гелем. Электродам полусухих интерфейсов, как, например, Emotiv, достаточно обычной воды, а сухие (типа Mindlink, Neurosky, Muse) сразу готовы к использованию. Еще есть инвазивные интерфейсы: они помещаются хирургическим путем внутрь неокортекса, где могут измерять разность потенциалов внутри и за пределами нервных клеток, и полуинвазивные — их помещают на поверхность новой коры.
ЭЭГ имеет хорошее временное разрешение и плохое пространственное: вы можете фиксировать сигнал от кортикальных колонок так часто, как пожелаете, но неточно: череп будет экранировать часть сигналов и “смешивать” сигналы от близлежащих колонок; кроме того, неизбежны помехи от электрической активности мышц (когда человек говорит, улыбается или двигает головой), и, например, сотовых телефонов. Инвазивные нейроинтерфейсы лишены этих недостатков, но их инсталляция требует вмешательства нейрохирурга. Влажные нейроинтерфейсы могут размещаться на любой части головы, и они чувствительнее сухих. Сухие ЭЭГ-интерфейсы размещаются только на лбу, висках, ушах, что сокращает их возможности. Еще есть волшебное устройство опторитмограф. Он неинвазивный, сухой, очень точный и может размещаться где угодно, но стоит дорого и слишком медленный для «чтения мыслей».
Опторитмограф неинвазивный, сухой, очень точный и может размещаться где угодно, но стоит дорого и слишком медленный для «чтения мыслей»
Идеального рецепта для Маска и Цукерберга пока нет. Даже инвазивные интерфейсы не показывают особых успехов в чтении мыслей. Слишком сложная задача, слишком все индивидуально в человеческом мозге – фактически, для каждой головы нужно делать отдельный софт («обучать» нейронную сеть). Это уже порождает сложности в регулировании – ведь каждую версию медицинского ПО нужно лицензировать отдельно.
Нейроинтерфейсы сегодня
Тем не менее, нейроинтерфейсы уже сегодня используются как минимум в трех направлениях. Первый и основной – медицина: для управления инвалидными колясками, протезами, для генерации голоса, реабилитации после инсультов, улучшения жизни пациентов с болезнями Альцгеймера и Паркинсона. Есть класс бытовых нейроинтерфейсов, их используют для игр и “развития мозга”. Так, производитель Muse, сухого нейроинтерфейса с четырьмя электродами, обучает людей медитации; при этом «недокументированные возможности» устройства позволяют распознавать эмоции, когнитивную нагрузку и вовлеченность человека. Наконец, дешевизна и доступность электронной начинки и программного обеспечения нейроинтерфейсов породила бум любительской нейротехнологии. Что можно делать с самодельным ЭЭГ-устройством? Играть, изучать себя, или создавать нейроискусство.
Нейроинтерфейсы используют в медицине, в быту и для развлечения
Есть полулегенда, без надежного медицинского подтверждения, что так называемая транскраниальная магнитная стимуляция (электромагнитное воздействие на определенные части мозга) временно расширяет возможности оперативной памяти и зрения человека. У TMS есть обычное медицинское применение – реабилитация после инсульта и борьба с головными болями, и есть подпольное – “хакеры мозга” качают инструкции и заказывают необходимое оборудование в интернете, собирают домашние установки и проводят над собой эксперименты по расширению возможностей мозга. Их эффекты – особенно долгосрочные – неизвестны, но интуитивно от такого грубого вмешательства в тонкие и неведомые механизмы неокортекса ничего хорошего не ждешь.
Есть мнение, что неинвазивные устройства фундаментально ущербны и никогда не позволят расшифровывать мысли. Но мало кто из здоровых людей готов позволить сверлить себе отверстие в черепе. Быть может, в будущем инвазивные интерфейсы примут неожиданные формы: например, инъекций нанороботов, которые будут сами продвигаться к целевой точке в новой коре, и/или специальных тату на ушной раковине, которые смогут передавать сообщения от нанороботов во внешнее устройство. Какие возможности получит человек с таким устройством?
Неолитическая Siri vs. Искусственный интеллект
Есть теория, что когда-то давно развитая новая кора homo sapiens стала местом обитания того, что сегодня люди воспринимают как свой внутренний голос, а наши предки считали голосом всезнающего и всемогущего бога. Опираясь на постоянно совершенствуемую религию, люди перешли от каменных топоров к нейроинтерфейсам. Всю дорогу неолитическая Siri всегда была с нами, сначала – в виде голосов божественных, потом – наших собственных. А когда наших стало не хватать, по ее подсказкам был построен искусственный интеллект, и наша неолитическая – а на самом деле клеточная, неокортикальная Siri – стала быстро сдавать позиции другой, из настоящего кремния.
Тренд выглядит тревожно: вот ИИ обыгрывает человека в шахматной стратегии, и мы оправдываемся тем, что успех достигнут перебором вариантов (хотя уже тогда все было сложнее); затем следует поражение в Jeopardy! (локализованной у нас как «Своя игра»), в которой, как кажется, не выиграть без умения понимать и гипотезировать; наконец, человек утрачивает свое лидерство в древнейшей игре — го, в которой точно перебором вариантов не обойдешься. На фоне этого Wall Street и военные, а затем – и все остальное человечество, заполучив новую игрушку, перестраивают системы разделения труда и готовятся вычеркивать из платежных ведомостей целые профессии. Ну что, нам конец?
Аугементация vs Автоматизация
Шахматы, го, Jeopardy! – это прекрасно. Но все эти проекты обыгрывали человеческий мозг в узкой предметной области в рамках или рекламных акций IT-компаний, или исследовательских проектов университетов. Компьютеры научились отличать изображения кошек от изображений собак? Настоящие собаки и кошки делают это даже лучше! Вам кажется, что чатбот на самом деле разговаривает с вами? Это просто корреляции и игра вашего воображения. С первых шагов индустриализации человека списывали со счетов уже много раз, но всякий раз новые машины приводили к новым рабочим местам и усложнению системы разделения труда.
В практическом смысле ИИ пока умеет только находить сложные корреляции, паттерны или кластеры в данных. Всегда нужен кто-то, кто задает целевую функцию, внешнюю рамку, придумывает смыслы. Для любого интеллектуального уровня человек сможет задать более высокий, более общий. Пока компьютерному интеллекту для обучения нужны большие выборки, а наша суперсила – интуиция в отношении малых и сверхмалых выборок. Наверное, можно сделать и систему, которая будет полностью повторять функционал «неолитической Siri», но не потребует ли это создания полноценной личности, которую рано или поздно придется наделять правами человека? Не приобретет ли такая система вместе с нашими суперсилами и наши ограничения – когнитивные отклонения, которые продолжают наши достоинства? Может когда-то и будет построен универсальный ИИ, но до этого нас ждет длинная полоса усиления (аугментации) человеческого интеллекта искусственным. Конечно, кто-то навсегда уйдет в AR/VR, но большинство выберут другое.
Может когда-то и будет построен универсальный ИИ, но до этого нас ждет длинная полоса усиления человеческого интеллекта искусственным
На это большинство и делает ставку Илон Маск. Он думает не о борьбе неолитической и кремниевой Siri, а об их сотрудничестве. Он хочет «нарастить» вокруг новой коры еще одну, сверхновую, и дополнить человеческий разум. Марк Цукерберг дополняет реальность: в новом мире каждый сможет взаимодействовать с цифровыми оболочками людей и вещей с помощью взгляда и мысленных команд. Но ведь настоящая реальность всегда у нас в головах, и значит он тоже, в конечном итоге, дополняет разум. Важно еще и то, что люди «думают» не только внутренним диалогом, но еще и в диалогах с другими, и даже манипулируя с различными предметами. Цифровая оболочка поверх человеческого мозга ускорит все эти процессы, снимет огромное количество «трений» и даст колоссальный скачок в производительности труда.
Есть альтернативное видение: с развитием ИИ у людей будет все больше времени для досуга, и вот тут-то наступит звездный час AR/VR с нейроинтерфейсом. Очки виртуальной или дополненной реальности будут у всех и сделают развлечения одновременно массовыми и индивидуализированными. Люди будут полностью погружаться в действие в реальном времени, взаимодействуя с объектами и изменяя сценарий по ходу пьесы. И вот, наша планета наполняется прожигающими жизнь игроками, каждый из которых существуя в своей версии дополненной реальноcти.
Проведем простой мысленный эксперимент. Пусть у нас есть две конкурирующие деревни, Вилларибо и Виллабаджо. В обеих люди преуспели в инженерии, умеют создавать простые и удобные нейроинтерфейсы, искусственный и дополненный интеллект, дополненную и виртуальную реальноcть. Все это дало им существенный и одинаковый прирост в производительности труда, никак не повлияв на взаимную конкурентоспособность.
Жители Виллабаджо построили себе игровой рай с виртуальной реальностью, передав все бразды правления созданному ими же искусственному интеллекту. Теперь большинство из них предаются праздности, работают же очень немногие – те, кто поддерживают, постепенно совершенствуя, ИИ деревни, и разрабатывает новые развлечения.
Жители Вилларибо сделали выбор в пользу AR и дополненного интеллекта в виде цифровых помощников, которых у каждого жителя несколько, специализированных и общего назначения. Часть жителей разрабатывает новые решения в области AR и алгоритмы новых Siri для всех жителей Вилларибо. Другие – помогают поддерживать существующие. Некоторые сосредоточились на областях типа чистой математики или современного искусства, с которыми цифровым помощникам вообще не совладать, или в которых они пока не сильны. Наконец, самые достойные занимают позиции в руководстве компаний и самой деревни – они умеют видеть большую картину, задавать рамки и смыслы. Отметим, что эти пять архетипических сценариев сожительства человеческого интеллекта с искусственным описаны в книге Томаса Дэйвенпорта и Джулии Кирби «Only Humans Need Apply: Winners and Losers in the Age of Smart Machines».
«Сделаем монтаж» и вернемся в Вилларибо и Виллабаджо через несколько десятков лет. В Виллабаджо мы наблюдаем застой: некогда прогрессивный (по меркам соседней деревни) интеллект совершенствуется очень медленно, человеческий капитал разрушен, система разделения труда вырождена – все ушли в виртуальную реальность, и совершенно счастливы, пока их физические и духовные потребности удовлетворяет всемогущий, но остановившийся в развитии ИИ. А в это время в Вилларибо – суровый капиталистический заповедник: система разделения труда чрезвычайно усложнилась и углубилась, есть даже специалисты по проектированию Siri для специалистов по проектированию Siri для специалистов по проектированию Siri; процветает внутренняя конкуренция, различные версии дополненной реальности и Siri соревнуются между собой за деньги потребителя, и даже самих денег – криптовалют – там множество, и т.п. Нет нужды сообщать, как изменилась относительная производительность труда в обеих деревнях – даже игры в Вилларибо теперь лучше, чем в Виллабаджо. И все потому, что одна голова всегда хуже двух: войны выигрывают большие батальоны, а конкуренцию – большие массы человеческого капитала, аугментированного цифровым инструментарием. Вот почему сценарий с повальным уходом человечества в VR кажется нереалистичным: Виллабаджо всегда будет проигрывать.
Мы уже в игре
Многие скажут: глупости, никто не готов к тому, чтобы лезли в его мозг. Но тут в игру вступает вечная жажда человечества к «быстрее, выше, сильнее». На самом деле, мы уже пользуемся аугментированным интеллектом: Siri, Яндекс.Такси и прочее. Иногда мы слушаем подсказки модели, иногда – принимаем решение за нее. Мы интуитивно научились думать о том, достаточно ли стандартна текущая ситуация для того, чтобы слушать робота. Мы уже заводим деловые и личные отношения не на улицах, а в Tinder и соцсетях.
Люди всегда находили способ перманентно и молча сообщать что-то о себе миру: прической, стилем одежды, татуировками. Скоро не нужно будет ничего расшифровывать — достаточно уметь читать, быть подключенным к AR и кликнуть «правой клавишей» на любом реальном человеке. Ваша «стена», интересы, лента Instagram будут в AR рядом с вами. Люди будут видеть всё это в привязке не к интернет-образу, а к реальному человеку. Вот зачем нужен нейроинтерфейс: не только чтобы взаимодействовать со своей AR-оболочкой, но и чтобы взаимодействовать с AR-оболочками других людей и вещей.
Скоро не нужно будет ничего расшифровывать — достаточно уметь читать, быть подключенным к AR и кликнуть «правой клавишей» на любом реальном человеке
Если сейчас интернет часто порождает безнаказанность, то в будущем Цукерберг буквально поместит каждого в ситуацию «skin in the game» — на кону будет собственная шкура. После аугментации цифровой мир – по крайней мере, Facebook – станет еще взрослее, как он стал взрослее после деанонимизации. Армиям клонов будет сложнее взламывать выборы. А рекламодателям будет легче вас найти: рекламы станет больше, а таргетирование будет точнее. Предложение воспользоваться реальным товаром или услугой будет возникать физически там, где окажется идеальный потребитель. Спама тоже будет больше. Будет больше эпизодов спонтанной децентрализованной координации: нейроинтерфейс сильно облегчил бы жизнь «желтых жилетов» и протестующих в Гонконге. Государства будут реагировать традиционно, пытаясь взять под контроль инфраструктуру и «глушить» AR.
Кадр из сериала Black Mirror
Каковы риски
Facebook опять все подозревают: корпорации смогут читать мысли, будут вживлять нам чужеродные устройства, и компьютеры смогут нами управлять. Можно представить себе сценарий в стиле «Черного зеркала»: компьютерный вирус-вымогатель зашифровал ваши воспоминания и требует выкупа в биткойнах. Хотя постойте! Зачем что-то зашифровывать? Тот, кто имеет доступ к вашим воспоминаниям, знает и ключ доступа ко всем вашим биткойнам. Можно не только отобрать имущество, но и копировать и редактировать саму вашу личность.
Есть и другие риски. Недавно крупный российский банк возложил ответственность за убыток в несколько миллиардов рублей на искусственный интеллект. Но ведь ИИ – это просто компьютерная программа, которую «пишет» команда людей. Как линза, она увеличивает и наши сильные, и наши слабые стороны. Автор этого текста профессионально занимается алгоритмическим трейдингом – то есть, обучением роботов торговле на бирже. В начале 2000-х было много разговоров о том, как алгоритмы всё решат и устранят с рынка психологический фактор. Как это напоминает мне сегодняшние панегирики всесилию искусственного интеллекта! Я видел это двадцать лет назад и вижу сегодня: алгоритмы прекрасно наследуют все когнитивные искажения своих учителей. Более того, будучи намного эффективнее, быстрее и не обладая рефлексией, они могут принести и намного больше убытков, чем человек.
Тот, кто имеет доступ к вашим воспоминаниям, знает и ключ доступа ко всем вашим биткойнам. Можно не только отобрать имущество, но и копировать и редактировать саму вашу личность
Вы скажете: так пусть роботы учат роботов, без вмешательства человека! Именно таким образом ИИ научился играть в го и обыгрывает сильнейших игроков-людей. А кто придумывал сами правила го? А кто придумал механизмы для обучения? Без человека и его уникальных когнитивных способностей здесь никак не обойтись. А когнитивные искажения в мозге – это продолжение этих самых когнитивных умений. Если вы сделаете ИИ, который повторяет человеческий, – вы ничего не выиграете. А если вы сделаете ИИ, который усиливает человеческий, – вы усилите и нашу темную сторону одновременно.
Автоматизация эмпатии
У повсеместного внедрения нейроинтерфейсов есть и другой аспект. Они позволяют пролить свет на то, что происходит у людей в голове. Необязательно читать мысли — можно для начала «читать» состояния: возбуждения, доминирования, когнитивной нагрузки и т.п. Уже сейчас даже простые сухие неинвазивные устройства типа Muse умеют это делать.
Если вас можно будет считывать как открытую книгу, как это повлияет на мир, экономику, рабочие процессы? Возьмем проблему оппортунизма при заключении сделок: у одной из сторон всегда есть стимул избежать исполнения контракта. А если дать возможность сторонам взаимно отслеживать состояние с помощью неинвазивных сухих нейроинтерфейсов? Представьте себе, что потенциальный работодатель будет в точности видеть уровни возбуждения и негативности, которые возникают у вас при ответе на определенные вопросы. А начальник сможет отслеживает когнитивную нагрузку в течение рабочего дня: «А почему это Петров всю неделю такой расслабленный? Премию не получит!»
Представьте себе, что потенциальный работодатель будет в точности видеть уровни возбуждения и негативности, которые возникают у вас при ответе на определенные вопросы
И это всё – возможности сегодняшнего дня. Даже нейроинтерфейс не нужен: есть стартапы, разрабатывающие решения для определения эмоций и когнитивной нагрузки по видеопотоку. Правда, пока не научились понимать, почему через неделю Петров стал такой когнитивно нагруженный. Может, взялся за ум и работает. А может – читает в рабочее время статьи про будущее на The Insider. Или рубится в «Танки».
Прообразом радикально-прозрачной организации будущего можно считать хедж-фонд Bridgewater легендарного инвестора Рэя Далио. В экосистеме финансовых рынков хедж-фонды играют важную роль: они должны отыскивать информацию, которая еще не отражена в цене активов, приобретать эти активы, и тем самым двигать цену к ее «справедливому» значению. Поэтому для любого хедж-фонда критически важно, как организован процесс познания внутри организации. Систематические ошибки в мышлении участников рынков могут приводить к систематическим же отклонениям цен от своих справедливых значений.
Рэй Далио
В автобиографической книге «Principles» Далио пишет, как в 80-е годы, будучи уже успешным и известным в узких кругах инвестором, он сильно пострадал от собственных когнитивных отклонений: самоуверенности и неспособности принять альтернативную точку зрения. Он был вынужден закрыть фонд, распродать свое имущество и начинать сначала, уделяя пристальное внимание организации процессов познания в новом фонде. Уже в 2000-х он вернул себе былое могущество и известность, а после ипотечного кризиса прославился как один из немногих, предвидевших его и заработавших на нем.
Сотрудники в Bridgewater постоянно выставляют друг другу оценки, каждому присваивается индекс, выросшие в культуре лайков и комментов миллениалы чувствуют себя там, как рыбы в воде
Его успех базируется на трех взаимосвязанных составляющих: меритократии, радикальной прозрачности и алгоритмах. Далио создал систему, уместно сочетающую секретность (неизбежную в финансах) и открытость. Все рабочие собрания и обсуждения фиксируются на видео. Сотрудники в Bridgewater постоянно выставляют друг другу оценки, каждому присваивается индекс. Решения принимаются коллегиально, голоса взвешиваются пропорционально индексу. Выросшие в культуре лайков и комментов миллениалы чувствуют себя в такой организации как рыбы в воде. Нейроинтерфейсы, замеряющие состояния, дополненная реальность и встроенные в мозг Siri и Алисы гармонично дополняют эту систему. Такой хедж-фонд будет идеально отражать информацию в рыночные цены. Или?
Эпилог
Ничего не напоминает? Правильно: серии «Черного зеркала» про социальные рейтинги, которыми в реальности балуется Китай. Теперь-то алгоритм будет знать о нас все! Каждый раз, когда я слышу об этом, я вспоминаю видео, на котором предприимчивая китайская девушка примотала резинкой свой браслет от Xiaomi к maneki— neko: кошечка машет лапкой, шагомер нащелкивает круги, социальный рейтинг растет, пока его хозяйка за обе щеки уплетает лапшу. Люди найдут способ обманывать устройства, «имитировать» спокойствие для нейроинтерфейса, договариваться о накрутке рейтингов. Резкий рост производительности труда в Виллабаджо приведет к расслоению людей. Не все смогут позволить себе нейроинтерфейс. Первопроходцы резко вырвутся вперед, а затем попытаются защитить свое преимущество и построят такой тоталитарный технофашизм, который сожрет затем ванильное болотце Вилларибо. Устройства, убирающие одни трения, порождают новые. Cможем ли мы когда-то избавиться от них вовсе?
Киборг — это нормально. Как нейроинтерфейс изменит — и уже начал менять — человечество