Механизм домашнего ареста, который сегодня активно используется в российской пенитенциарной системе, кажется самым гуманным. Любопытно, что «домашка», как ее еще называют, присутствовала в кодексах и царской России, и СССР, правда в советское время только до 1960 года. Кстати, многие вполне законопослушные россияне смогли прочувствовать «контролируемую свободу» во время ковидного карантина.
Немного об истории вопроса. Как мера пресечения домашний арест существовал в России еще со времен Устава уголовного судопроизводства 1864 года, когда состоялась глобальная судебная реформа. УПК РСФСР 1923 года тоже предусматривал домашний арест, и он, кстати, широко применялся. В УПК РСФСР 1960 года домашнее лишение свободы из кодекса было исключено. Но статья 107 УПК уже Российской Федерации вновь закрепила данную меру. Сейчас в среде ФСИН России она официально называется «контролируемой свободой».
Сущность домашнего ареста в современных условиях, а широко он стал применяться с 2012 года, и в современном законодательстве, в том, что обвиняемый (подозреваемый) ограничен в своем перемещении. Он не имеет права покидать жилище, также ему запрещается общаться с определенными лицами, да почти со всеми. В этом отличие домашнего ареста от подписки о невыезде. «Невыездной» — обычно это не слишком явный подозреваемый или важный свидетель, не имеет права лишь покидать свой населенный пункт, а вот сидеть все время как сыч дома он совершенно не обязан. Может ходить на работу, к примеру. Что важно, домашний арест применяется только по решению суда. И, что еще более важно, содержание дома засчитывается в счет времени содержания под стражей.
Расскажем, в чем на «домашке» следственно-арестованный ограничен, а что ему разрешено. Понятно, главное – нельзя покидать жилище. Но есть исключения: можно посетить ближайший магазин и поликлинику, сходить к стоматологу, выгуливать собаку у дома. Разрешается лечение в больнице. Основные запреты – общение с любыми лицами, кроме ближайших родственников и адвоката, вход в интернет, даже в электронную почту, хотя компьютером как печатной машинкой пользоваться можно. Также о каждом звонке (в скорую помощь, МЧС, полицию, адвокату – больше нельзя звонить никому) необходимо тут же сообщать следователю или дознавателю. В популярном сериале «Домашний арест» мэра небольшого городка, подозреваемого в коррупции, отправляют сидеть до суда не в его шикарную квартиру, а в коммуналку, где он официально прописан с рождения. А там, как водится, непростые соседи, которые его, мягко говоря, недолюбливают. На этом строится фабула сюжета. Так вот, статья 107 УПК РФ, которая и раскрывает юридическую сторону домашнего ареста, гласит, в частности: «…в нахождении подозреваемого или обвиняемого в изоляции от общества в жилом помещении, в котором он проживает в качестве собственника, нанимателя либо на иных законных основаниях». Простыми словами – следственно-арестованный на «домашке» может проживать до суда и в съемной квартире, и у родственников, не только в своей. Так что сценаристы сериала погорячились. Но кино и есть кино.
А сколько может продлиться домашний арест? Опять цитируем ст. 107: «Домашний арест избирается на срок до двух месяцев. Срок домашнего ареста исчисляется с момента вынесения судом решения об избрании данной меры пресечения в отношении подозреваемого или обвиняемого. В случае невозможности закончить предварительное следствие в срок до двух месяцев и при отсутствии оснований для изменения или отмены меры пресечения этот срок может быть продлен по решению суда».
Собственно, и пребывание в СИЗО рассчитано на два месяца, но по ходатайству следователя суд может пролонгировать заключение на такой же срок. И так раз, еще раз, и много раз.
За последние лет десять под домашним арестом находились минимум четыре известных личности – замминистра обороны РФ Евгения Васильева, министр экономического развития правительства РФ Алексей Улюкаев, театральный и кинорежиссер Кирилл Серебренников, актер Михаил Ефремов. К слову, их всех объединяет любовь к стихам собственного сочинения.
Адвокат Сергей Егоров подмечает: «Конечно, известные, непростые личности у нас равнее перед законом, это касается и возможности процессуально получить так называемый домашний арест. Отмечу сначала хорошее – такая форма содержания обвиняемого расширяется, сейчас на «домашке» уже около 11 тысяч человек. Еще три года назад было около 7 тысяч.
Плохое: эту форму ограничения свободы суды могли бы использовать куда шире. По-прежнему в СИЗО отправляются люди, обвиняемые по экономическим статьям, хотя президент РФ не раз говорил, что это неправильно; также надзирательные органы перебарщивают с контролем, как-то не по человечески поступают. У одного моего клиента на домашнем аресте такая ситуация: надзирающий приходит к нему порой за несколько минут до полуночи – не лечь спать, надо ждать, это нервирует. Да и делается такой прессинг, подозреваю, не случайно».
По приведенным выше, так сказать, четырем селебрити. После домашнего ареста они были признаны виновными — все. Однако Евгения Васильева, приговоренная к 5 годам лишения свободы за особо крупное мошенничество, провела в колонии всего 109 дней и вышла по УДО. Алексей Улюкаев тоже недавно освободился досрочно, после отсидки в 5,5 лет при наказании в 8 лет. Кирилл Серебренников получил три года условно, и каким-то образом сразу оказался за границей, хотя лиц с «условкой» за бугор не выпускают. Ну а Михаил Ефремов после «домашки» получил 7,5 лет колонии общего режима, и, к слову, скоро тоже может освободиться досрочно – нареканий по поведению со стороны администрации спецучреждения к нему нет.
Дело Васильевой наиболее показательно в контексте домашнего ареста, она на таком режиме провела целых 2,5 года, это общероссийский рекорд в своей сфере. Для сравнения, Ефремов всего полтора месяца. Этот срок, согласно законодательству, ей зачли в общий приговор (на «домашке» действует правило «два за один»), потом УДО, вот и получилось, что она провела в колонии только чуть больше трех месяцев. «Два за один» значит, она как будто бы провела в СИЗО 15 месяцев вместо 30 в домашних стенах, которые Евгении Николаевне действительно помогли. Тем более, журналисты и обыватели не раз встречали ее в магазинах, ювелирных, например, очень далеко от дома…
Впрочем, совсем недавно в роли Васильевой смогли почувствовать себя многие россияне, когда наступил карантин из-за ковида. Правда, у них был интернет. Кому-то понравилось сидение дома, но вот только выросло число разводов…
Вслед за США и Европой в России некоторое время назад появились так называемые электронные браслеты для домашних арестованных. Они выдаются в комплекте со стационарным или мобильным устройством — в зависимости от вида ограничения свободы. С помощью стационарного контролирующего устройства (СКУ), внешне напоминающего факс, за носителем браслета ведется «наблюдение». Если, например, у него есть ограничение выхода из собственной квартиры с 22:00 до 6:00. А мобильное контролирующее устройство (МКУ) (что-то вроде большого сотового телефона с кнопкой вызова SOS — своего инспектора и полиции) позволяет отслеживать передвижение человека по району. Чтоб далеко не ушел. Сам браслет, похожий по форме на наручные часы, крепится на ноге подследственного.
Правда, высокие технологии тут же вызвали высокую коррупцию, о чем «Наша версия» писала в 2017 году. Небольшая цитата из статьи для понимания: «ФСИН закупила у ФГУП ЦИТОС ФСИН России электронные браслеты по завышенной цене. Однако при осмотре продукции оказалось, что в браслетах отсутствуют электронные блоки, то есть по сути устройства не могли применяться по назначению. Вообще! Ущерб в результате этой махинации составил 1,3 миллиарда рублей». После этого скандала ФГУП ЦИТОС, созданное как раз для производства браслетов, было ликвидировано.
В последние годы «умные наручники», крепящие на ногу, заработали как надо. Вот только очень дороги. Одна штука – около полумиллиона рублей. Поэтому применяются браслеты в основном избирательно. Вот, кстати, Алексей Улюкаев носил. Потому отслеживают большинство домашних з/к по старинке участковые полиции и инспекторы надзорной инспекции ФСИН. По закону они имеют право проверить квартиру до трех раз в сутки, но обычно это делается реже.
Пока в УПК РФ домашний арест может применяться только к подозреваемым и обвиняемым. Но еще с 2016 года ФСИН активно лоббирует в Госдуме законопроект, по которому россияне смогут и наказание отбывать дома. Точнее, не совсем дома. Они будут работать, просто будут ограничены в выборе места жительства, перемещений, пребывания в определенных местах и в определенное время суток. ФСИН понять можно — в России вот уже семь лет действует институт так называемых исправительных работ для осужденных за нетяжкие преступления. К исправительным работам приговаривают за кражи, мошенничества, хулиганство, злостное уклонение от уплаты алиментов. Естественно, не всех. Только тех, у кого подобное деяние первое. Суд устанавливает общее время — от 60 до 240 часов — а потом на предприятии эти часы уже разбивают по дням. Многие администрации муниципальных образований, а также сфера ЖКХ, по понятным причинам, очень заинтересованы в более широком применении обязательных работ. Дворники, озеленители, не говоря о сантехниках или электриках, всем нужны. Ну, и, как говорил кот Матроскин, «труд, он облагораживает». Главное доказательство тому – статистика. Так, по данным Минюста РФ, после исправительных работ на второе преступление идет только 7% бывших осужденных. Тогда как общий рецидив по стране составляет 44%. Показательно. Но пока что-то сдерживает отечественных законодателей на применение «домашки» для осужденных.
Именно по фактам и цифрам, не только по мнениям, видно, что домашний арест идет на пользу пенитенциарной системе и гуманизму в целом. Человек, не являющийся злостным преступником, не подвергается колоссальному стрессу во время пребывания в СИЗО, неприятному соседству. А тюремное ведомство, в свою очередь, банально экономит на еде. Пища, это, конечно, не главное в этом большом вопросе, но все же это миллионы бюджетных рублей…
Особенности жизни в режиме «контролируемой свободы», она же домашний арест