Инвесторы давно тешат себя надеждой на то, что в случае ухудшения экономических условий центральные банки смогут прийти на помощь, купив больше облигаций. Однако в конечном итоге гораздо лучшим решением станет отказ от подобных действий.

В связи с тем, что перспективы экономического роста в последние годы сильно осложнились, возможность директивных органов возобновить количественное смягчение или замедлить его свертывание иногда выходила для инвесторов на первое место. Владельцы итальянского долга в размере $2,2 трлн утешаются мыслью о том, что Европейский центральный банк может снова вмешаться в ситуацию. В прошлом месяце Марио Драги, президент ЕЦБ, заявил, что банк может перезапустить программу количественного смягчения в случае необходимости.

Американские акции и облигации подскочили в прошлом месяце после того, как председатель Федеральной резервной системы Джей Пауэлл указал на растущие риски для глобального роста, поскольку он отложил дальнейшее повышение процентной ставки и заявил, что ФРС изменит свою балансовую политику в случае необходимости. Для рынка это было долгожданным изменением стратегии сокращения баланса, проходившем, как считается, на автопилоте.

Веская причина придерживаться такой точки зрения: после десятилетия QE и значительного оживления рынков кажется маловероятным, что банкиры захотят оказаться теми, кто перевернет эту успешную страницу истории. Скептицизм имеет тенденцию сосредотачиваться на том, достаточно ли у центральных банков боеприпасов или политической воли для продолжения количественного смягчения.

Но в долгосрочной перспективе инвесторам и политикам следует больше беспокоиться о побочных эффектах данной программы.

Для начала это может привести к искажению делового цикла. В то время как капитализм опирается на то, как инвесторы различают хорошие и плохие компании, количественное смягчение не разборчиво. Так называемые компании-«зомби», которые в противном случае могли бы умереть, смогут функционировать благодаря низким затратам по займам. Вместо этого страдает эффективное распределение.

«Капитализм быстро исчезает», — заявил Криспин Оди, менеджер хедж-фонда, хотя в последнее время он видел некоторые признаки того, что рынок разборчив к акциям.

В то время как количественное смягчение, возможно, предотвратило депрессию после финансового кризиса, сейчас это может сказаться на росте. Увеличивающаяся стоимость активов усугубляет социальное неравенство. В то время как богатые становятся еще богаче по мере того, как стоимость их активов увеличивается, у тех, у кого активов мало или нет совсем, лишаются возможности получить более высокую прибыль на сэкономленные деньги.

«Корни популизма отчасти лежат в количественном смягчении, что приводит к росту цен на активы», — утверждает Майкл Хинце, основатель хедж-фонда CQS.

И, согласно выводам центральных банков, чем дольше продолжается количественное смягчение, тем труднее от него отказаться. «Финансовый стимул, как показывает опыт Японии, это политика, которая не должна проводиться», — говорит Крис Бейли, европейский стратег в Raymond James.

Инвесторы давно тешат себя надеждой на то, что в случае ухудшения экономических условий центральные банки смогут прийти на помощь, купив больше облигаций. Однако в конечном итоге гораздо лучшим решением станет отказ от подобных действий.

В связи с тем, что перспективы экономического роста в последние годы сильно осложнились, возможность директивных органов возобновить количественное смягчение или замедлить его свертывание иногда выходила для инвесторов на первое место. Владельцы итальянского долга в размере $2,2 трлн утешаются мыслью о том, что Европейский центральный банк может снова вмешаться в ситуацию. В прошлом месяце Марио Драги, президент ЕЦБ, заявил, что банк может перезапустить программу количественного смягчения в случае необходимости.

Американские акции и облигации подскочили в прошлом месяце после того, как председатель Федеральной резервной системы Джей Пауэлл указал на растущие риски для глобального роста, поскольку он отложил дальнейшее повышение процентной ставки и заявил, что ФРС изменит свою балансовую политику в случае необходимости. Для рынка это было долгожданным изменением стратегии сокращения баланса, проходившем, как считается, на автопилоте.

Веская причина придерживаться такой точки зрения: после десятилетия QE и значительного оживления рынков кажется маловероятным, что банкиры захотят оказаться теми, кто перевернет эту успешную страницу истории. Скептицизм имеет тенденцию сосредотачиваться на том, достаточно ли у центральных банков боеприпасов или политической воли для продолжения количественного смягчения.

Но в долгосрочной перспективе инвесторам и политикам следует больше беспокоиться о побочных эффектах данной программы.

Для начала это может привести к искажению делового цикла. В то время как капитализм опирается на то, как инвесторы различают хорошие и плохие компании, количественное смягчение не разборчиво. Так называемые компании-«зомби», которые в противном случае могли бы умереть, смогут функционировать благодаря низким затратам по займам. Вместо этого страдает эффективное распределение.

«Капитализм быстро исчезает», — заявил Криспин Оди, менеджер хедж-фонда, хотя в последнее время он видел некоторые признаки того, что рынок разборчив к акциям.

В то время как количественное смягчение, возможно, предотвратило депрессию после финансового кризиса, сейчас это может сказаться на росте. Увеличивающаяся стоимость активов усугубляет социальное неравенство. В то время как богатые становятся еще богаче по мере того, как стоимость их активов увеличивается, у тех, у кого активов мало или нет совсем, лишаются возможности получить более высокую прибыль на сэкономленные деньги.

«Корни популизма отчасти лежат в количественном смягчении, что приводит к росту цен на активы», — утверждает Майкл Хинце, основатель хедж-фонда CQS.

И, согласно выводам центральных банков, чем дольше продолжается количественное смягчение, тем труднее от него отказаться. «Финансовый стимул, как показывает опыт Японии, это политика, которая не должна проводиться», — говорит Крис Бейли, европейский стратег в Raymond James.