В Европейском центральном банке происходит смена караула: новый президент, новый главный экономист и два новых члена исполнительного совета. При этом новый год не сулит новому руководству ЕЦБ ничего хорошего.
Начнем с того, что последнее заседание при бывшем президенте ЕЦБ Марио Драги было отмечено спорами о количественном смягчении и роли главы регулятора в принятии решений. Та встреча подчеркнула разногласия в совете управляющих (в состав которого входят исполнительный совет и управляющие национальных центральных банков) по поводу монетарной стратегии. Должен ли ЕЦБ сохранить свою цель по инфляции, но сделать ее симметричной, в отличие от нынешней «ниже, но близко к 2%»? Или он должен отказаться от всякой надежды приблизиться к 2% и согласиться на 1,5%?
Также не следует забывать об убеждении преемницы Драги, Кристины Лагард, что ЕЦБ должен сосредоточиться на изменении климата, даже если этот вопрос не является частью мандата центрального банка (и несмотря на то, что монетарная политика не является очевидным инструментом для его решения).
Поэтому ЕЦБ своевременно приступил к всестороннему пересмотру своей политической стратегии. Откровенное обсуждение альтернатив, подкрепленное систематическим анализом персонала, может помочь. Но хотя обдумывать альтернативы это хорошо, вера в то, что стратегический обзор должен привести к консенсусу по целям, инструментам и стратегиям, является ошибкой. Даже хорошо информированные люди могут не согласиться с нюансами политики, потому что, как это часто бывает, они по-разному оценивают различные переменные. Консенсус может быть отражением коллективного мышления, а оно, в свою очередь, может вынудить политические комитеты закрыть глаза на важные риски.
Вопрос в том, как справляться с разногласиями. Статус-кво, при котором президент проводит пресс-конференцию и представляет решение политики в качестве консенсуса, после чего один или несколько членов совета управляющих могут издавать особое заявление, будет выглядеть довольно глупо. Это подрывает легитимность политики, потому что ЕЦБ предоставляет только частичную и противоречивую информацию о взглядах лиц, принимающих решения, и обоснованиях, лежащих в их основе.
Недавно Игнацио Виско, управляющий Банком Италии, предложил совету управляющих проголосовать по последующим решениям и объявить результаты. ФРС, Банк Англии, Банк Японии и Sveriges Riksbank, среди прочих, уже делают это. Несогласие, когда оно возникает, показывает, что политики принимают участие в здоровом обмене идеями. Когда то, как они голосовали, становится достоянием общественности, они чувствуют давление, поскольку вынуждены объяснить, почему они стали на сторону большинства или не согласны с ним.
Независимость центрального банка возможна только тогда, когда политики ответственны за свои действия. И они будут нести ответственность только в том случае, если окажутся вынуждены отстаивать свои решения перед общественностью. Если прозрачность важна для подотчетности, то данные о голосовании, вместе с протоколами, и (пусть и с задержкой) расшифровками — являются конечной формой прозрачности. Сегодня, когда независимость центрального банка находится под угрозой, это тем более необходимо.
Кроме того, такой подход имеет и другие преимущества. Он помогает пролить свет о будущем монетарной политики. Другими словами, это станет своего рода предварительным руководством, важным инструментом в условиях низкой процентной ставки. Голоса также являются источником информации о макроэкономических перспективах политиков, что полезно для инвесторов.
Аргумент против раскрытия деталей голосования заключается в том, что в совете управляющих ЕЦБ численно преобладают управляющие центральных банков, которые назначаются на национальном уровне и которые, таким образом, будут действовать исходя из национальных интересов, а не интересов еврозоны в целом. Это отличается от ситуации других центральных банков. В Соединенных Штатах президенты резервного банка выбираются директорами, проживающими в соответствующих округах. Но некоторые из этих директоров назначаются советом управляющих Федеральной резервной системы, то есть на национальном уровне. Со времени принятия закона о банковской деятельности 1935 года, который реформировал ФРС, стало ясно, что члены Федерального комитета по открытым рынкам голосуют за интересы всей экономики США, а не их родного региона.
Очевидно, это не позиция европейских лидеров, которые обеспокоены тем, что политика ЕЦБ по-разному влияет на разные страны. Если бы их голоса были свободны от такой парадигмы, члены совета управляющих с большей вероятностью могли бы исключить влияние национальных приоритетов.
Такой цинизм недооценивает центральных банкиров Европы. Возможно, они допустили ошибки, но не проявили готовности «прогибаться» под общественное мнение, чтобы сохранить свою работу. Более того, так же важна, как и их голос, их способность убедить коллег в обоснованности и достоверности своих аргументов. Слепо послушные руководители ЦБ, которым не хватает этой честности, не смогут убедить, окажутся в изоляции и в меньшинстве.
Говорят, голосование является долгом демократии. Однако, в отличие от демократических выборов, те, кто определяет монетарную политику ЕЦБ, должны не только голосовать, но и раскрывать, как они проголосовали.
Руководители европейского регулятора должны не только голосовать, но и раскрывать как именно