В 1990-х годах «продавать» немцам идею единой Европы было сложно. Даже если им смутно нравилась идея «еще более тесного союза», они любили свою «дойч марку» сильнее. Эта любовь строилась на безграничном доверии к консервативному центральному банку Германии. Как однажды сказал Жак Делор, француз и бывший президент Европейской комиссии: «Не все немцы верят в Бога, но все они верят в Бундесбанк».
Эта давняя история бросает тень на Кристину Лагард, также француженку, поскольку она готовится принять от Марио Драги бразды правления Европейским центральным банком. Ее проблема в том, что немцы вместе с некоторыми союзниками философски выступают против основных принципов монетарного стимулирования, которое продвигает Драги, и которое Лагард, вероятно, придется претворять в жизнь в дальнейшем.
Раскол внутри ЕЦБ существовал давно. Но отчетливо проявилось это в прошлом месяце, когда семь из 25 членов Совета управляющих выступили против сокращения процентных ставок и возобновления покупки облигаций, о которых объявил Драги. Никого не удивило, что Йенс Вайдманн, президент Бундесбанка, вновь возглавил сопротивление.
Еще более шокирующим является то, что его соотечественница Сабина Лаутеншлегер быстро и демонстративно вышла из состава исполнительного совета ЕЦБ. Она стала третьей немкой в этом десятилетии, которая вышла из руководства банка в знак протеста против слабой денежно-кредитной политики. На прошлой неделе группа бывших руководителей центробанков выступила с открытым письмом с нападками на ЕЦБ: трое из шести подписантов были немцами.
Германия — это не просто государство-член. Это крупнейший акционер ЕЦБ, имеющий около 18% капитала, или 26%, если учитывать только капитал 19 стран евро. Чтобы успокоить немцев, ЕЦБ был смоделирован по образу и подобию Бундесбанка. Не случайно штаб-квартира двух учреждений во Франкфурте находится на расстоянии 14 минут езды на такси.
Но за восемь «итальянских» лет правления Драги многие немцы потеряли доверие к ЕЦБ. Подтекст заключается в том, что политика ЕЦБ сконцентрирована на юге Европы, а не на Германии или зоне евро в целом.
Эти обиды резонируют с мнением простых немцев. В отличие от англо-американских вкладчиков, которые, как правило, владеют недвижимостью или акциями, немцы держат деньги на базовых сберегательных счетах или полисах страхования жизни, которые выплачиваются пропорционально доходности облигаций. Пока ЕЦБ держит ставки около нуля, эти вклады сокращаются, за вычетом инфляции. Это приводит немцев в истерику, поскольку они считают, что ЕЦБ «экспроприирует» их сбережения. Некоторые, в том числе бывший министр финансов Вольфганг Шойбле, обвиняют низкие показатели в росте популизма.
Более изощренная критика исходит из так называемой ордолиберальной традиции, связанной с Бундесбанком. До сегодняшнего дня Вайдман зачитывается цитатами из Уолтера Юкена (1891-1950), патриарха данной школы.
Ордолибералы пережили расцвет в послевоенные годы и были раздавлены гиперинфляцией в Веймарской республике. Поэтому они настаивали на том, что денежно-кредитная политика должна быть направлена на стабильность цен и ничего больше. В их доктрине главным табу для любого центрального банка было печатание денег для финансирования государственного долга.
Но печатание денег для оплаты государственных займов — это именно то, в чем консервативные немцы подозревают ЕЦБ, хотя он проворачивает это более современным и скрытым способом. Вот почему группа истцов вокруг Петера Гаувайлера, консервативного баварского политика и юриста с типичными моржовыми усами, продолжает тащить ЕЦБ в верховный суд Германии в Карлсруэ.
Сначала они сделали это после того, как в период кризиса в еврозоне в 2012 году Драги объявил политику покупки государственных облигаций стран ЕС. Под давлением рынка глава ЕЦБ произнес свое знаменитое обещание — сделать «все, что нужно» для защиты единой валюты. Неважно, что ни одна облигация никогда не переходила из рук в руки в этой программе, и что ЕЦБ покупал бы ценные бумаги только на вторичном рынке.
Судьи по первому делу намекнули, что они согласны с истцами. Но они передали дело в Европейский суд в Люксембурге. Не расстроившись проигрышу, клика Гаувайлера вскоре вернулась в Карлсруэ, пытаясь остановить грандиозную программу Драги по количественному смягчению, в рамках которой ЕЦБ купил триллионы евро облигаций. QE было приостановлено в декабре, но возобновится «в смену» Лагард в ноябре. Окончательный вердикт Верховного суда должен быть вынесен в течение нескольких месяцев.
Гаувайлер и его коллеги надеются, что суд запретит Бундесбанку участвовать в проекте, если парламент Германии не даст зеленый свет. Это может лишить программу примерно четверти ресурсов и отправить евро в пике. Другие, включая Вайдмана, просто хотят, чтобы суд утвердил границы КС, фактически ограничив ее.
Этого достаточно, чтобы вызвать у Лагард страх. Она должна встряхнуть вялую экономику еврозоны, в которой инфляция упорно не дотягивает до целевого уровня ЕЦБ «близко к 2%». Хуже того, центральные банки повсюду тем, что их традиционные инструменты могут быть неадекватными. Так что они ищут новые инструменты, вплоть до «вертолетных денег».
Признавая, что денежно-кредитная политика близка к своему пределу, Драги умолял правительства стран еврозоны стимулировать спрос с помощью фискальной политики, облагая налогами меньше или тратя больше. Обращался он, в первую очередь, к Берлину, у которого есть профицит бюджета, и он разочаровывает. Теперь настала очередь Лагард проповедовать немцам.
Она могла сказать им правду, которая фактически противоположна немецкой точки зрения. Во-первых, ЕЦБ должен был поддерживать низкие ставки именно потому, что его обязанность — следить за всей зоной евро, а не за каким-либо отдельным регионом, будь то «юг» или «немецкие вкладчики». И во-вторых, он должен был это сделать, потому что Германия, с ее излишне скупой фискальной политикой, не смогла поддержать совокупный спрос.
Лагард вряд ли решит говорить об этом прямо. В отличие от Драги, она не банкир, а политик, руководивший французским министерством финансов и Международным валютным фондом во времена кризиса. На новой должности, как она недавно рассказала Bloomberg News, она намерена опираться на «дипломатические навыки, политический смысл, а также понимание перспектив лидерам стран евро».
Короче говоря, Лагард придется уговаривать и очаровывать. В первую очередь, немцев.
Запрет Бундесбанку участвовать в программе по количественному смягчению отправит евро в пике