Современный «Сбер» под началом Грефа – это не просто крупнейший государственный банк страны, значительно превосходящий по масштабам своей деятельности ближайших конкурентов, но и экосистема, пытающаяся охватить всю нашу жизнь – от доставки продуктов до заказа такси и использования соцсетей. Однако сойдет ли с рук руководству банка столь быстрое разрастание компании?
На заре 90-х, когда в России только начала формироваться рыночная экономика, романтики капитализма полагали, что в стране будет множество частных банков, конкурирующих между собой. Вряд ли кто-то мог тогда предположить, что единый советский «Сбербанк», подконтрольный государству, покажется структурой весьма скромной по степени влияния на жизнь людей по сравнению с нынешней структурой, унаследовавшей знаменитое название.
Империя «Сбера», без которой уже сложно представить нашу жизнь, воистину грандиозна – пусть не все ее сервисы работают на полную катушку, но их размах впечатляет. Экосистема позволяет заказывать еду и другие товары («Сбермаркет», «Самокат», Delivery club, «Сберфуд», «Кухня на районе», Performance group), переводить деньги («Юмаркет»), развлекаться в сети (Okko, «Союзмультфильм», «СберЗвук»), заботиться о здоровье («СберЗдоровье», «Сбер Еаптека»), покупать со скидкой («СберСпасибо»), находить жилье («ДомКлик»), отправлять и получать посылки («Сберлогистика»), покупать и продавать машину («Сберавто», «Сетелем»), перемещаться по городу («Ситимобил», Youdrive, «2ГИС»), искать работу («Работа.ру»), звонить («СберМобайл»), учиться («Деловая среда»). Экосистема «Сбера» – это не просто электронная торговля чужой продукцией, но и собственные товары. Например, покупателям доступна технологическая новинка «Сбера» – мультимедийная телевизионная приставка-медиаплеер SberBox с голосовым управлением. Таким образом, из банка делают еще и супермаркет.
Дальше – больше. В своей Стратегии развития до 2023 года «Сбер» ставит амбициозные планы:
«Для человека Сбер – помощник и навигатор: помогает оптимизировать средства, время, энергию. Для бизнеса Сбер – партнёр для сохранения и роста бизнеса: растит доходы, сокращает расходы, защищает от рисков, помогает в цифровизации. Для страны Сбер – поддерживает Правительство для ускорения экономического роста: способствует благополучию населения, развивает МСБ, ускоряет цифровизацию, трансформирует отрасли, поддерживает образование и науку, помогает экологии и развитию ESG (бизнес на принципах экологичности, социальной ответственности и высокого качества корпоративного управления)».
Детализируя эту стратегию, руководство очерчивает масштабные перспективы до 2023 г., заявляя, среди прочего, что «Сбер» намерен войти в топ-5 или топ-3 на рынке электронной коммерции по итогам 2023 года с GMV около 500 млрд рублей и создать фундамент для последующего лидерства в этой индустрии, а также добиться роста выручки от нефинансовых сервисов – более 100% ежегодно. Доля нефинансового сектора к 2023 г. должна подняться до 5%, а к 2030-му – до 20-30%.
«Сбербанк» занимает четвертое место в рейтинге крупнейших по выручке компаний России, его обходят только нефтегазовые компании (известное трио лидеров – «Роснефть», «Газпром», «Лукойл»), при этом второй по величине банк «ВТБ» располагается лишь на восьмом месте, имея вдвое меньшую выручку, чем «Сбер».
«Сбербанк», превращенный в экосистему, пытается прорваться во все сферы, где есть модные слова «диджитал» и «цифровизация». Но что же случается в мировой практике с компаниями, которые слишком рьяно прорываются в электронную коммерцию?
Как дробят монополии в мире
Обратимся к американскому опыту. Министерство юстиции США в 2020 г. подало антимонопольный иск против Google Alphabet Inc., заявив, что компания использует свою доминирующую позицию на рынке для сдерживания конкурентов. Министерство заявило, что рассматриваются различные варианты, включая разделение компании. Судебный иск стал крупнейшим антимонопольным делом, сравнимым с иском против Microsoft Corp., поданным в 1998 году, и иском 1974 года против AT&T. Похожие проблемы возникли и у Facebook – в декабре 2020 г. антимонопольный регулятор США в суде потребовал от Facebook отказаться от Instagram и WhatsApp, то есть также встал вопрос о разделе компании. Против Facebook выступили 48 штатов из 50. По сути, вся американская государственная система, вне зависимости от перестановок в Белом доме, всерьез взялась за IT-гигантов, обвиняя их в монополизации, причем Google обвиняют в сговоре с Facebook из-за доминирования в размещении сетевой рекламы.
В Китае происходят схожие процессы. Государственное управление рыночного регулирования (SAMR) Китая уже провело расследование в отношении компании Alibaba. Одного из лидеров интернет-коммерции заподозрили «в поведении, направленном на создание монополии», в частности, в политике «принудительной эксклюзивности» – компания-гигант заставляла пользователей ее сервисов не работать с конкурентами. Alibaba была оштрафована на крупнейшую в истории страны сумму – 18,22 млрд юаней (2,78 млрд долларов). Предыдущий рекордный штраф в 975 миллионов долларов заплатила в 2015 году компания Qualcomm, обвиненная в недобросовестной конкуренции.
Еще больше досталось китайской компании Ant Group, которая вместе с Alibaba является детищем миллиардера Джека Ма. Буквально за несколько дней до старта было отменено IPO компании Ant Group. Корпорация рассчитывала привлечь около 35 млрд долларов и получить рыночную оценку по крайней мере в 300 млрд долларов, но ее планы не сбылись. Китайские власти потребовали от Ant Group, чтобы компания сосредоточилась на своем изначальном платежном бизнесе, а рисковые направления потребительского кредитования, страхования и управления активами привела в соответствие с правилами регулирования финансовых рынков. А ведь платёжный сервис не охватывал необъятного подобно Сберу, а лишь расширился в финансовом секторе, активно эксплуатируя собранные данные о покупателях для их кредитования. Также власти обвинили Ant Group в нарушении норм корпоративного управления и пренебрежении нормативными требованиями. Китайский ЦБ заявил, что компания использовала свое положение, чтобы избавиться от конкурентов, чем нанесла ущерб сотням миллионов потребителей.
Проект закона по усилению надзора за неконкурентными практиками компаний был представлен SAMR в ноябре. В нём прописано, какие нечестные приёмы им нельзя использовать – например, мешать продавцам работать со сторонними торговыми площадками.
Помимо этого, компаниям запрещено диктовать цены, ограничивать развитие технологий и использовать данные и алгоритмы для манипулирования рынком.
SAMR отметило, что количество жалоб на антимонопольное поведение интернет-компаний растёт, и ему сложно держать отрасль под контролем.
Данные о клиенте становятся значительной ценностью. И если кто-то формирует досье на покупателя, а потом его эксплуатирует, то потребитель порой этого не замечает. Так, заинтересовавшийся покупатель при повторном просмотре предложения может столкнуться с увеличенной ценой или не получить скидку – система знает, что его повторный интерес показывает высокий шанс, что в этот раз он совершит покупку. Знание остатка и оборота на большом периоде даст отличную оценку рисков по возврату клиента. Китайцы говорят – нельзя вслепую эксплуатировать данные о клиенте. Даже им эта проблема очевидна. Искажать виртуальную реальность под клиента – значит обманывать потребителя наяву. А главное, отследить подобные факты почти невозможно: у вас цена на такси выше чем у похожего клиента – это потому что спрос большой, или потому что система знает о вашей высокой платежеспособности, или знает, что вы только что расплатились за выпивку и другим способом не доедете? Или ставка по кредиту выше будет, потому что риск выше, или ваш паттерн поведения таков, что вы не ищите выгоду при малой разнице?
Ещё одна часть плана – привлекать сотрудников других госучреждений для рассмотрения дел, которые требуют тщательного расследования. В свою очередь, власти увеличат бюджеты на антимонопольные разбирательства. SAMR как единый антимонопольный орган появился в Китае в начале 2018 года. В последние месяцы его полномочия расширялись – после того, как глава КНР Си Цзиньпин заявил о такой необходимости.
В апреле SAMR предписало 34 технологическим компаниям провести внутренние проверки и исправить деловые практики, ограничивающие конкуренцию и позволяющие им пользоваться своими позициями на рынке. Чиновники отдали соответствующие распоряжения по итогам недавней встречи, на которой присутствовали такие компании как ByteDance, владеющая TikTok, интернет-ритейлер JD.com Inc., а также Meituan, онлайн-платформа доставки и других сервисов.
Функционеры SAMR потребовали от компаний тщательно изучить свои операции и устранить нарушения в течение следующего месяца. Особое внимание он уделил тому, что интернет-платформы запрещают своим клиентам пользоваться конкурирующими сервисами. В частности, китайским компаниям следует «принимать строгие меры предосторожности» против пяти видов поведения, включая беспорядочное расширение капитала, монополизацию рынка, подавление технологических инноваций конкурентами, злоупотребление интернет-алгоритмами и закрытие своих цифровых экосистем для других.
Спустя месяц регулятор организует проверки, чтобы оценить, насколько компании выполняют их требования, после чего могут последовать штрафы, если обнаружиться, что неконкурентные практики не изжиты.
Кто бы мог подумать, что не только в капиталистических США, но и в коммунистическом Китае, который, казалось бы, основывается на доминировании госсектора, будут следить за чистотой конкуренции! Но это так.
Разве не о подобной синергии в тайне мечтает Греф? Ведь так заманчиво знать обо всех потребностях человека наперед. А вдруг там сначала захочется воспользоваться накопленными знаниями, а потом не захочется делиться, а потом потянет продвигать внутренние системы дисконтов, по факту ущемляя конкурентов, а потом и на опережение управлять ценами? Что если всё это закончится тем, что клиента станут «отжимать» по всем его потребностям в рамках одного конгломерата, выдавая на всё нужное и не нужное кредит внутри группы?
В Штатах, кстати, есть законодательный базис для раздела банков, которые залезают не в свою сферу. Еще в довоенные годы, после краха на Уолл-стрит в конце 20-х Соединенные Штаты стремились снизить риск использования сбережений для покрытия убытков, понесенных от рискованных инвестиций, с помощью законодательства Гласса–Стиголла 1933 года, которое ограничивало связи между банками и фирмами по ценным бумагам. Было решено разделить инвестиционные фирмы и банки. Но позднее банкам удалось пролоббировать смягчение. Мол, мы выросли, поняли, не надо за нами строго следить. Мол, не повторится это во второй раз – дайте нам подзаработать! И что? И снова 2008, когда банки были таких размеров, что государству пришлось их спасать на деньги налогоплательщиков – иначе они бы похоронили всю экономику США. И вновь стало очевидно – банк с проводками и сбережениями физлиц не должен лезть на рискованные рынки фондовых инструментов. Конечно, управление средствами, запуск IPO даёт куда больший доход, особенно когда уже есть экспертиза по рискам клиентов, обслуживаемых в банке. Но… это лишь кажется. Вынужденное развитие законодательства, нацеленного на разделение инвестиционного и розничного банкинга, пришлось повторить после кризиса 2008-09 гг. в виде Закона Додда-Франка (2010). Американцы дважды сталкивались с ситуацией, когда неуемные инвестиционные амбиции банкиров приводили в экономическим кризисам, и хорошо поняли, что экономика идет вразнос, если банкам не давать по рукам. Дважды.
IT-сфера во всем мире постепенно начинает рассматриваться не только как один из локомотивов технического развития, но и как отрасль, в которой сильные игроки растут слишком стремительными темпами. Где манипуляции сложно уловить. Государство все более пристально присматривается к соцсетям, поисковым системам и платформам для торговли в интернете, опасаясь их неконтролируемого роста с точки зрения бизнеса. Речь идет не только об американском, но и о российском государстве, которому на определенном этапе может прийтись не по душе сомнительных размеров махина «Сбера».
Дождется ли «Сбер» команды «Фас»?
Федеральная антимонопольная служба в России активна куда меньше, чем американские и китайские регуляторы. Редкие атаки больше похожи на показательную порку. В марте 2020 г. антимонопольная служба заявила, что «Аэрофлот» хочет нажиться на гражданах России, оказавшихся за пределами страны во время эпидемии коронавируса, и потребовала пересмотреть политику цен. В 2019 г. служба расследовала действия компании Apple по заявлению «Лаборатории Касперского». Чаще и успешнее всего у ФАС выходит бороться с Google, который в России «трясут» уже не один год. Еще в 2016 г. орган сообщил, что за последние три года Google получила предписания на выплату штрафов за разные нарушения на более чем 438 млн рублей. В дальнейшем иски в отношении Google, который решил платить, а не игнорировать требования российского регулятора, продолжились.
У ФАС уже были небольшие претензии к «Сбербанку» – например, в 2019 г. служба оштрафовала «Сбербанк» на 105 тысяч рублей за SMS-рекламу кредита. Сумма для гиганта копеечная, но такой прецедент может стать не последним, особенно если в высоких кабинетах решат, что не стоит отдавать четвертой по размеру компании страны львиную долю торговли в сети, пусть и в перспективе.
«Сбер» весьма своеобразно понимает конкуренцию, предлагая клиентам банка приобрести сразу уйму сервисов сомнительной полезности. Его политика – это предложение своих продуктов тем, кто хочет всего лишь использовать счет или открыть карту в крупнейшем банке страны (например, по требованию работодателя в бюджетной организации). В начале апреля Герман Греф представил подписку на новый флагманский продукт «СберПрайм+», предоставляющий скидки и льготный доступ к большому набору программных продуктов экосистемы.
Персоналу «Сбера», работающему с клиентами, похоже установлен KPI, исходя из которого сотрудник в белой рубашке должен в перерывчиках прорекламировать клиенту чудо-предложение. Журналист «Версии» на собственном опыте ощутил, как предлагают пакетные предложения или приставку к телевизору при обращении за проведением операции. Несмотря на то, что проводка обошлась в 1500 рублей, предложения от операциониста сыпались одно за другим, чувствовался запашок Орифлейм.
Финансовые показатели «Сбера» впечатляют. Активы по итогам года выросли на 19,7% (или на 14,7% без учёта валютной переоценки) и на 1 января 2021 года составили 33,1 трлн руб. Средства физических лиц в декабре выросли на 6,1% (или на 901 млрд руб.), что в 1,5 раза превысило прирост декабря предыдущего года. Средства юридических лиц за декабрь снизились на 0,8% (до 7,8 трлн руб.). За 2020 год рост средств корпоративных клиентов составил 17,3% (или 7,9% без учёта валютной переоценки). За год рост средств клиентов без учёта валютной переоценки составил 10,4%, а их остаток превысил 23,5 трлн руб.
В марте 2021 г. банк, согласно собственному отчету, заработал рекордную чистую прибыль – 103,3 млрд руб., при том, что в декабре прошлого года чистая прибыль составила 62,5 млрд руб. Всего за 1 квартал 2021 года чистая прибыль достигла 282,5 млрд рублей, а рентабельность капитала – 23,6%. Хотя выплаты в бюджет у гиганта несравненно меньше, чем у многих других крупных компаний в России. Зато, похоже, хватает денег на «игру в монополию», где с усердием, достойным лучшего применения, игрок хочет захватить все виды карточек, дабы соперник платил за каждый ход на доске. Обосновано ли это головокружение от успехов? Несмотря на текущие высокие показатели, не стоит забывать, что за первый квартал 2020 года (еще до разворачивания пандемии) прибыль «Сбера» упала почти на 47 процентов по сравнению с аналогичным периодом 2019 – столь большие колебания являются тревожным сигналом для левиафана, чьи аппетиты могут дорого обойтись казне, а значит, и десяткам миллионов граждан, если гигант впадет в кризис.
«Сбер» будто пытается быть государством в государстве, однако настоящему российскому государству такой поворот событий может не понравиться. Учитывая логику происходящих событий, раздробление крупнейшего банка России на отдельные составляющие может стать не только желанием конкурентов, но и необходимостью! Причём хотелось бы, чтобы ЦБ и ФАС взвесили эти риски заранее, не дожидаясь кризиса.
Амбиции Грефа в накачке «Сбера» должны привлечь внимание ФАС и ЦБ