В Санкт-Петербурге заговорили о переносе памятника Сергея Кирова от новой «Газпром-Арены». Вообще идеи о перемещении тех или иных памятников всплывают в России с четкой периодичностью. Раньше такие вещи обуславливались политической конъюнктурой, теперь эстетической, но не только. Вспомним не только Кирова «в граните», но Александра Третьего на мощном коне, многих Владимиров Лениных, стелу на площади Восстания, лысого Петра Первого скульптора Михаила Шемякина, который почти чудом еще держится у Петропавловской крепости.
Начнем с информационного повода — памятника Сергею Мироновичу Кирову (1886-1934). Слухи о его переносе и мотивации решения подробно изложены здесь. Надо пояснить исторический контекст, причем тут Киров и футбол, почитателем которого он никогда замечен не был. Будущий глава Ленинграда (настоящая фамилия Костриков) с партийным псевдонимом Серж родился в Вятской губернии (почему теперь бывшая Вятка называется Киров, и люди на референдуме сохранили советское название города), работал в царское время от Иркутска до Владикавказа с Баку, но к Петербургу и Петрограду не приближался. Тем не менее Иосиф Сталин, большой специалист в «хьюман ресурсе», и тут без иронии, назначил Кирова, безусловного кадрового любимца, на Ленинград. Возможно именно потому, что он не имел там связей, которые почти неизбежно тянут к кумовству: «8 января 1926 года Сергея Кирова избирают первым секретарем Ленинградского губернского комитета (обкома) и горкома партии и Северо-Западного бюро ЦК ВКП(б), кандидатом в члены Политбюро ЦК ВКП(б). В составе группы ЦК направляется в Ленинград для идеологической борьбы с зиновьевской оппозицией». Так он стал главой города. Как известно, Киров был убит в 1934 году прямо в Смольном, на рабочем месте. Не было тогда ни «девятки» КГБ, ни нынешней ФСО, вход был практически свободным. Версий убийства множество, кое-что дельное можно почитать. Но в целом убийство, совершенное слесарем Леонидом Николаевым, уже как новогодняя елка – она игрушками обрастает все новыми, а покушение — конспирологическими версиями. Но мы не про человека, а про памятник. Так вот, именно Киров настаивал, чтобы в Ленинграде был построен по-настоящему большой стадион – в советское время не было чисто футбольных, арены использовались и для легкоатлетических состязаний, и для регби. До стадиона им. С. М. Кирова крупнейшим спортивным объектом города на Неве был им. В. И. Ленина, ныне «Петровский», вместимостью 30.000 человек. Арена на Крестовском острове началась строиться еще до войны, в 1933 году, по личному указанию Кирова, но по понятным причинам в блокаду было не до этой стройки, а открытие состоялось в 1950 году. Вместимость впечатляла – 110.000 человек. И биток был не только на матчах «Зенита», но и Олимпиаде-80 (легкую атлетику и ряд других соревнований отщипнули от Москвы) и Играх доброй воли-94.
В том же 1950 году был установлен памятник Кирову — скульптура Вениамина Пинчука и архитектора Ольги Аршакуни. Теперь обсуждаемый, являющийся объектом культурного наследия регионального значения. Постамент обрамлен гранитом. И вот в 2006 году стадион им. Кирова стали сносить для новой современной арены. Про эту стройку и ее коррупционную составляющую писано-переписано, но много лет за этим делом наблюдал памятник Кирову. Правда, спиной. Губернатор Валентина Матвиенко высказывалась, что памятник надо перенести, он не вписывается в новые реалии, однако следующий градоначальник Георгий Полтавченко идею отверг. Сейчас вопрос опять открылся. Да, странно наблюдать памятник Кирову, выдержанный в стилистике сталинского классицизма, у мегасовременной арены в стиле хай-тек.
«Но в таком бурлеске есть свой колорит, — говорит корреспонденту «Нашей версии» главный спортивный журналист Петербурга Геннадий Орлов. — Да, есть замечательный похожий памятник архитектора Ноя Троцкого в Кировском районе – там все на месте, уместно, сталинский ампир вокруг, а на Крестовском вроде как дисгармония. Мой прогноз – кто ж пересадит Кирова – он же памятник! Это история того места, связь времен, если говорить высокими словами».
Но куда там Кирову, точнее, его памятнику, до скульптуры Александру Третьему Романову (1845-1894) на коне-тяжеловозе. Вот его судьба как-то традиционно походная. Был воздвигнут по заказу царской семьи в 1909 году скульптором Паоло Трубецким и размещен на Знаменской площади (ныне площадь Восстания, совсем рядом Московский вокзал). В соцсетях автор под ником «Петербургский наблюдатель» справедливо подчеркивает: «Это не просто памятник императору, который почему-то установили именно тут, а памятник императору как «Державному основателю Великого Сибирского пути» — Транссибирской железнодорожной магистрали, начинавшейся от Московского вокзала. Строительство Транссиба, начатое в год вступления на престол Александра III, во многом обусловило подъем экономики России. Это и до наших дней самая длинная железная дорога в мире – более 8000 км».
Вместо памятника сейчас стела со звездой, которую уже много раз предлагали заменить на царя обратно. А Александр Третий в бронзе первым репрессиям подвергся в 1917 году, после Февральской революции. Его по решению Временного правительства прикрывали какими-то тряпками. Дабы, как считали чиновники, не раздражать население. Но уже после Октябрьской революции памятник как раз долго не трогали, он стал несколько комедийным символом царизма. На постаменте были выбиты слова из стихотворения Демьяна Бедного «Пугало». Ну, понятно, о чем речь. В знаковом 1937 году памятник все-таки демонтировали – перенесли во внутренний двор Русского музея, в Михайловский сад. Коммунисты памятник царизма, между прочим, берегли. Во время блокады он был защищен от бомбежек: обложен тоннами песка, земли. Уцелел. В 1980-е годы, в период ремонта корпуса Бенуа, скульптуру убрали под дощатый колпак, и лишь в 1990 году Александр предстал перед питерской погодой. Но как глубокий «запасник», никто его и не видел почти. До поры до времени. В том же 90-м памятник перенесли к Мраморному дворцу. Тут гримаса истории, которая показывает не язык, а даже что-то другое. Аутентичный постамент Александра разобрали, но сделали новый из металла, состоящего из броневика, на котором выступал… Владимир Ленин на Финляндском вокзале Петрограда, когда вернулся в Россию. Бурлеск нашей истории, тут прав Геннадий Орлов.
А стела со звездой на площади Восстания (высота 48 метров) все-таки чуть не была заменена на памятник Александру Третьему в начале 90-х. Ее хотели перенести на площадь Мужества, и в этом был исторический резон. Через эту площадь в войну пролегала дорога в эвакуацию и на передовую, а на Пискаревское кладбище по будущему проспекту Непокоренных везли тела погибших и умерших ленинградцев. Сотни тысяч людей… Мэр города Анатолий Собчак говорил: «Да, памятник Александру Третьему было решено вернуть на историческое место, а победную стелу переместить на Площадь Мужества, там было пространство, имелась логика такого памятного знака. Но в бюджете банально не было денег на масштабные проекты».
Понятно, что первый российский император Петр Романов (1672-1825) навсегда отлит в Медном всаднике скульптура Этьена Фальконе. Как писал Александр Пушкин в одноименной поэме:
«В гранит оделася Нева;
Мосты повисли над водами;
Темно-зелеными садами.
Ее покрылись острова,
И перед младшею столицей
Померкла старая Москва,
Как перед новою царицей Порфироносная вдова».
Но этот памятник классический – на заставке «Ленфильма», символ города, рядом ЗАГС, молодожены всегда при деле у памятника на Английской набережной. Но есть памятник Петру Алексеевичу нетривиальный, и его тоже постоянно хотят перенести. Речь о так называемом «лысом» Петре скульптора Михаила Шемякина. Он рассказывал, что идею подарил друг Владимир Высоцкий в конце 70-х – создать Петра «как есть, настоящего». Да, с возрастом он облысел, но все равно тогда носили парики. Лицо скульптуры было сделано на основании известной подлинной восковой маски с лица Петра и «Восковой персоны», выполненных Бартоломео Растрелли и хранящихся в Эрмитаже. Скульптура представляет собой Петра Первого, сидящего на троне: высота сидячей фигуры 1,9 м (а реальный рост Петра был 203 см), высота постамента — 0,36 м.
Так вот, открытый в 1991 году памятник Петру Шемякина сейчас находится на территории Петропавловской крепости (Главная аллея). Понятно, что общественность знает Петра Первого по каноническим изображениям, или вообще фильму «Россия молодая». Скульптура еще тогда, в 90-е, вызвала общественный шок. Эстетический, культурологический, всякий, короче. Многие восприняли ее глумлением над главным русским императором. На Петропавловке памятник оказался по решению все того же Собчака. А позже стали появляться предложения перенести Петра в запасник Эрмитажа, или в пригород Пушкин, или хоть бы куда с глаз долой. Сейчас памятник висит на волоске, хотя уже стал привычным на Петропавловке, парижанам ведь тоже резко не понравилась Эйфелева башня поначалу. А еще известный в Петербурге экскурсовод Алексей Пашков рассказывает, что шемякинский Петр спас Петербург от более страшного и высокого: «Памятник Петру Шемякина спас город от другого, гораздо более неоднозначного памятника. Дело в том, что в свое время, как гласит народная молва, скульптор Зураб Церетели пытался подарить городу свой гигантский памятник Петру Первому, который сейчас находится в Москве. С этой идеей он пришел к Анатолию Собчаку. А Собчак, выслушав Церетели и вспомнив, сколько критики обрушилось на его голову за установку памятника Петру в Петропавловке (памятника, казалось бы, небольшого), подумал: а что же будет, если в Петербурге появится гигант Церетели? «Нет, — решил мэр, — ну его от греха подальше» – и дара церетелевского не принял».
Может, это всего лишь легенда, но в каждой шутке есть доля правды.
Галопом по европам расскажем еще о нескольких перенесенных памятниках в Санкт-Петербурге. На окраине города в Купчино стоит памятник Швейку – по мотивам произведения Ярослава Гашека (тем более улица Гашека в Купчино тоже имеется) «Похождения бравого солдата Швейка». Архитектор Альберт Чаркин. Открылся в 2003 году, но в связи с развитием торговых центров у метро «Купчино» переносился то туда, то сюда, но в одной приблизительно локации. Со временем уменьшился и постамент. А памятник очень любим местными – трут нос к деньгам, да и гости района не отстают.
Еще непростая судьба у памятника Василию Алексееву (1896-1919), участнику Гражданской войны (не путать со знаменитым штангистом). Он воевал в пригороде Петрограда Гатчине, а увековечился в бронзе в 1928 году благодаря скульптуру Матвею Харламову на улице Стачек в Кировском районе. Но потом фигуру перенесли в «Сад Девятого января». Но это еще не все – памятник подвергся многочисленным актам вандализма, и был заменен копией. А сам был перенесен в Государственный музей городской скульптуры. Распоряжением губернатора Санкт-Петербурга Владимира Яковлева № 227-р от 06.03.2000 памятник (копия) лишен статуса охраняемого памятника монументального искусства.
Напоследок стоит отметить памятник-бюст писателю Николаю Некрасову (1821-1877 или в 1878 в зависимости от стиля) скульптора Всеволода Лишева, который работал в рамках ленинского государственного проекта монументальной пропаганды. Некрасов считался идейно близким. В 1922 году бюст был установлен в саду Прудки на углу улицы… Некрасова и Греческого проспекта. В 1946 году, когда праздновалось 125-летие со дня рождения поэта, бюст перенесли на Литейный проспект и установили в сквере у дома №37 наискосок от дома №36, где последние 20 лет жил Николай Алексеевич.
… Мы осветили лишь самые знаковые питерские памятники с «цыганской» судьбой. Есть много типовых «Лениных», которые были при каждом предприятии Ленинграда. Понятно, что художественной или культурной ценности они не представляют, однако их путешествия все равно любопытны. Так, автор наткнулся на «Ленина» около двух метров в частном музее Гатчинского района Ленобласти. Музей советского быта, сейчас это модно. Директор пояснил: «Стоял Дедушка в НИИ, где я работал. Наступили «демократические» времена в начале 90-х, хотели его в утиль, хотя кому мешал? Я за свой счет вывез «Ленина» к себе на дачу, долго стоял во дворе… Потом я открыл музей, ну а как там без Ленина?!».
Что в Санкт-Петербурге собираются сделать с монументом Сергея Кирова, и как «кочуют» другие достопримечательности