«Все национальные диаспоры в России признают преступными сообществами!» – сгоряча пообещал в эфире у Сергея Соловьёва депутат от КПРФ Леонид Калашников. Соответствующий законопроект якобы инициировали коммунисты и единороссы. Гора, однако, родила мышь.
Получается, как в старом анекдоте: и не миллион, а сто рублей, и не выиграл, а проиграл. Выясняется, что думские эсеры (а не КПРФ и «ЕдРо») инициировали законопроект о запрете общественных объединений без регистрации. И хотя речь идёт именно о национальных диаспорах, формулировки в пояснительной записке к законопроекту выглядят максимально невнятными. «Как показывает практика, иностранные граждане создают общественные объединения в виде «землячеств», проверить деятельность которых на соответствие заявленным целям практически невозможно. Это означает, что такие общественные объединения могут вести антироссийскую деятельность на территории Российской Федерации».
В связи с этим эсеры предлагают запретить «создавать и регистрировать» общественные объединения любым иностранным гражданам и лицам без гражданства. Запретить, оно, конечно, проще, чем установить контроль. Интрига же в том, что землячества и диаспоры и так у нас вне закона, они, как правило, не регистрируются, у них нет официальных адресов, зато их вожакам известны номера телефонов «уважаемых людей», умеющих «порешать» любые вопросы – от помощи в сдаче языкового экзамена или получения гражданства до урегулирования проблем с правоохранителями.
Ещё в январе вице-спикер Госдумы Пётр Толстой назвал национальные диаспоры в России «легализованными мафиозными структурами», призвав «заканчивать с межнациональным либерализмом». Коллеги, как водится, согласно покивали – и точка. Но если демарш Толстого был вызван эмоциями (от публикации в социальных сетях лидера узбекского землячества «Ватандош» Усмана Баратова**, которую сочли оскорбительной участники СВО), то эсеров волнуют более приземлённые материи. «Учредители незарегистрированного общественного объединения, члены, участники и руководители могут получать денежные средства, в том числе из иностранных источников, – отмечается в пояснительной записке к их законопроекту. – В таком случае отследить иностранное влияние практически невозможно». А теперь – после событий в «Крокусе» – это стало принципиально. Накануне в СКР указали на то, что устроители теракта получали деньги из Украины. Предположительно, от представителей украинских спецслужб.
То, что с национальными диаспорами давно нужно было что-то решать, понятно. Достаточно бегло ознакомиться с сообщениями информационных лент, где постоянно появляются новости о задержании гастарбайтеров то за нарушение миграционного режима, то за совершение преступлений. Вот кстати: чтобы выходцу из бывших советских республик Средней Азии получить паспорт России в соответствии с положениями законодательства, ему нужно не менее пяти лет безвылазно жить в стране и работать по патенту. Но это долго и обременительно. Между тем в законодательстве, точнее в 13-й статье ФЗ «О гражданстве Российской Федерации» от 31.05.2002 № 62-ФЗ (в текущей редакции от 28.12.2022), есть лазейка в виде 2-го пункта. Установленный срок проживания в России может сократиться с пяти лет до одного года, если «у лица» наличествуют «высокие достижения в области науки, техники и культуры» или если «лицо» обладает «профессией или квалификацией, представляющей интерес для РФ». Может быть, именно так полуграмотные выходцы из среднеазиатской глубинки и получают паспорта? Уместно предположить, что становиться «ценными специалистами» как раз и помогают диаспоры, занося сколько надо в какие следует кабинеты.
Эсеры, как видно, предлагают поставить диаспоры вообще вне закона. Спорно – ведь тогда не вполне понятно, как осуществлять профилактику преступности и с кем в этой связи взаимодействовать правоохранителям. Между тем, по словам генпрокурора Игоря Краснова, в ушедшем году наблюдался резкий рост преступности мигрантов – на 75%, до 21 800 случаев (по официальным данным МВД, и того больше – 38 тыс. случаев за прошлый год). Выступая на расширенном заседании коллегии Генпрокуратуры, президент России тезисно очертил спектр задач. «Ситуация в миграционной сфере должна быть под контролем». «Необходимо продумать систему превентивных антикриминальных мер в сфере миграции». Ещё президент отметил, что в прошлом году по некоторым видам преступлений в самом деле был отмечен резкий рост – и речь шла о тяжких и особо тяжких преступлениях, совершаемых мигрантами. Очевидно, на самом верху есть понимание, что ситуация, как говорится, назрела и перезрела. Поразительно, что впервые решила высказаться по существу и духовная власть. На внеочередном съезде Всемирного «русского народного собора святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл заявил, что россияне «вправе требовать от мигрантов уважительного отношения» к традициям страны и знания русского языка, по его мнению, это законные требования. А ещё патриарх отметил, что «угрозой» является нежелание иностранных граждан уважать культуру той страны, куда они прибыли для дальнейшего трудоустройства. Согласитесь, ничего подобного доселе не артикулировалось. Трагические события в «Крокусе» в самом деле многое в стране меняют коренным образом, в том числе и отношение к диаспорам.
Но что примечательно, меняется и образ действия тех, кого эти диаспоры пестуют. Прежде сложно было представить, чтобы завербованный северокавказской радикальной исламистской средой выходец из Средней Азии соглашался убивать «неверных» за деньги. Годами сохранялся некий понятийный формат, стереотип, если угодно: радикал-исламист, экстремист-террорист – альтруист-смертник. А нынешние ломают стереотипы – соглашаются убивать за сравнительно небольшие 200 тыс. рублей, да ещё и в Навруз – священный праздник, когда правоверные мусульмане по 5 раз на дню читают молитвы! И бегут с места преступления так, что пятки сверкают, тогда как раньше хорошим тоном считалось «стать шахидом», взорвав на себе загодя надетый специальный пояс. То есть резкое изменение образа действия террористов, условно говоря, выпестованных в среде исламистских радикалов, вынуждает и правоохранителей, и власти, и общество соответствующим образом реагировать, меняя подходы. Отсюда и попытки законодательно упорядочить деятельность диаспор – действуя методом тыка, в попытках поскорее нащупать эффективное решение. И резкие заявления властей предержащих, осознавших, чем может грозить промедление, – это тоже от недопонимания происходящего, от отчаяния, можно сказать. При этом напрочь отсутствует понимание, как дальше быть. Ограничишь влияние диаспор – не с кого будет спросить за бесчинства мигрантов. Закрутишь гайки сильнее, чем следует, – мигранты поедут в другие страны, и в экономике может возникнуть дыра. Можно, как предлагает Толстой, загнать за Можай «легализованные мафиозные структуры», но как тогда выявлять радикалов в мигрантской среде? Очевидно, искать террористов станет намного сложнее. Может, и впрямь организовать министерство по делам мигрантов? Такие предложения озвучивали и в «Единой России», и в КПРФ. Но министерство – равно бюрократия. А бюрократизация влечёт за собой коррупцию. И непонятно, куда это может увести.
Есть ощущение, что лучше всего себе представляют, как поступать с трудовыми мигрантами из Средней Азии, в национальных республиках. В Чечне, например, работают немало таджикских «специалистов», а преступлений они там практически не совершают. Похожая ситуация и в Татарстане. И тамошний депутат Эдуард Шарафиев делится мнением, как навести порядок в регулировании трудовой миграции на федеральном уровне. Очень просто: привлекать мигрантов к работе вахтовым методом. Приехал мигрант, отработал в стране установленный срок – и уехал назад. Под контролем надзорного органа. Вся ответственность за работника, таким образом, полностью ляжет на работодателя, который его и общежитием обеспечит, и разъяснительную работу проведёт. При этом, настаивает Шарафиев, трудовые мигранты не должны тащить за собой в чужую страну своих родственников, а тем паче претендовать на меры социальной поддержки. А пока такой подход не получит законодательного закрепления, полагает Шарафиев, необходимо ввести мораторий на въезд трудовых мигрантов в Россию. Может быть, тогда не придётся лишний раз обсуждать возвращение смертной казни? «Понимание миграционной проблемы осталось таким же архаичным, каким было прежде, – сетует Шарафиев, – хотя сейчас эта тема стала особенно чувствительной».
Вот думская фракция «Новых людей» предлагает в качестве панацеи ввести «цифровой контроль за мигрантами» с «депортацией за малейшее правонарушение». Стильно, модно и необременительно, вот только насколько эффективно? И о каком цифровом контроле вообще можно вести речь, когда таджики, пойманные за руку на горячем и депортированные из России, запросто меняют себе имена и возвращаются назад? Один из «крокусовской» четвёрки именно так и поступил: был Хайдар Боев, а стал Рачабализода Саидакрами***. И есть основания подозревать, что и это имя у него не первое, данное родителями. О поголовной принудительной дактилоскопии мигрантов талдычат уже не один год, но, видимо, что-то мешает её повсеместно внедрить, чтобы проверять на границе у приезжающих не имя-фамилию, а отпечатки, которые не подменить по желанию.
В странах Залива, где местные власти неплохо себе представляют реальное положение дел у единоверцев из Средней Азии и их образ действия, функционирует «мусульманская» система приёма на работу – кафала (что-то похожее предлагает ввести у нас Шарафиев). В итоге мигранты прилично себя ведут, опасаясь провоцировать конфликты с местными. О преступности вообще нет и речи, как, кстати, и о деятельности национальных диаспор. Может, чем ломать копья, придумывая законодательные инициативы, просто скопировать и внедрить у себя то, что уже эффективно работает?
Тем временем депутат Госдумы от Крыма Михаил Шеремет предложил ограничить въезд мигрантов в Россию на время СВО. «К сожалению, иностранные лица, которые пересекают границу, являются угрозой прежде всего для самих себя, так как автоматически становятся объектами интереса западных спецслужб для создания в России условий осуществления террористических актов, а также инструментами для дестабилизации обстановки». «Времени, чтобы разобраться, с какими намерениями въезжают люди, у нас, к сожалению, нет, так как все силы и средства направлены на защиту рубежей нашей страны. Поэтому считаю, что на время проведения спецоперации мигранты должны исключить свои переезды в Россию». Примерно в таком же ключе высказался и глава Крыма Сергей Аксёнов: «Подозреваемые, о которых сообщают СМИ, – мигранты. И это ставит вопрос о проблемах миграционной политики ребром. Проблема давно назрела и перезрела. Информация о преступлениях, совершаемых мигрантами, появляется в СМИ практически ежедневно. Мы понимаем, что у преступников нет ни национальности, ни вероисповедания. Но невозможно отрицать тот факт, что мутный миграционный поток во многом способствует созданию внутри России замкнутых, сформированных по этническому признаку сообществ, нередко заражённых русофобией. Они становятся питательной средой для экстремистской и террористической идеологии, в которой иностранные спецслужбы могут найти исполнителей для реализации своих преступных планов. Повторюсь: проблема давно назрела и перезрела, её надо решать. С учётом реалий военного времени. Это вопрос национальной безопасности».
И ведь, кажется, не поспоришь! Если не знать некоторых особенностей местного крымского колорита. За последнее десятилетие в Крыму обосновалось не менее сотни тысяч выходцев из Средней Азии – преимущественно таджиков и узбеков. Российское гражданство им оформляют в приоритетном порядке, ни о каких обязательных пяти годах проживания даже речь не идёт. Почему? Да потому, что в Крым они едут по так называемой крымско-татарской квоте, по которой в республику – по изначальной задумке – репатриировались потомки выселенных крымских татар. Когда все желающие крымские татары перебрались на историческую родину, неожиданно выяснилось, что обеспечить своё 12–14-процентное представительство в национальном составе республики они не в состоянии. И тогда представители национальных структур, отвечающих за репатриацию, пустились на хитрость – стали завозить на полуостров под видом крымских татар узбеков с таджиками, в чём весьма преуспели. Весьма подхлестнув тем самым крымскую преступность. А теперь Аксёнов с Шереметом, которые едва ли не в курсе вышеописанной схемы, раздают советы, как ограничить трудовую миграцию!
А в Петербурге три десятка сотрудников университета имени Герцена и СПбГУ за деньги сдавали за иностранцев тесты на знание русского языка, а потом выдавали им сертификаты, сообщила официальный представитель МВД России Ирина Волк. Услуга стоила 15 тыс. рублей. Полученный таким образом сертификат давал возможность получить патент на работу или вид на жительство. Если сдавать экзамен по-честному и легально, такая услуга стоит в 10 раз дешевле. Уголовное дело возбуждено по статье об организации незаконной миграции. Это к тому, что регулировать миграцию придётся в самых неожиданных местах.
Накануне в Москве по подозрению в связях с украинской разведкой задержали уроженца Таджикистана 29-летнего Кахрамона Мерганова. То есть след украинских вербовщиков, на который прямо указывали главы СКР и ФСБ, комментируя трагедию в «Крокусе», протянулся ещё к одному таджикскому трудовому мигранту. Определённо у этой истории будет и продолжение – слишком тесно увязаны крымские террористические каналы запрещённой в России экстремистской группировки «Хизб ут-Тахрир* аль Ислами» (легально действующей на Украине), турецкие центры подготовки радикалов и украинские спецслужбы. Теснее, чем многим хотелось бы.
Как навести порядок в сфере трудовой миграции